Ремесло

Пролог

 

Враг мой тайный, друг забытый,

след, простывший навсегда!

В наших разумах зарыты

все грядущие года.

И когда расскажешь тайну

или выдашь мой секрет,

сам я грудью испытаю

что меня на свете нет.

Высоко взлетает птица,

птица в свет летит стрелой!

Нам с тобою только снится

наш с тобою вечный бой.

 

 

I

 

С тобой мы продолжаем бой;

не взгляд во взгляд, но вслед сиянью

с тобой мы продолжаем боль

и невесомое страданье.

 

 

II

 

Пером согбенным и сухим

мы подчиняем лист пустынный,

и лист, не ведая руки,

себя в словах скрывает стыдно.

 

 

III

 

Мы подчиняем лист тревожный

объятью выдоха и сна;

пусть связь меж ними неясна,

но разлучаться им не можно.

 

 

IV

 

Восходит звук, струится мост.

Мы подчиняем лист служенью;

не дух, не сердце и не мозг –

мы подчиняем мысль круженью.

 

 

V

 

Невиданное дно земное,

где звук сбывается любой,

когда хрустальною зимою

с небес срывается любовь...

 

 

VI

 

Неизбирательное око,

откуда – цвет и цвет – куда

по кругу движется, поскольку

по кругу движется вода...

 

 

VII

 

О безголосый наблюдатель! –

природы тайная струна;

твоя вторая сторона –

безмолвия преподаватель.

 

 

VIII

 

Мгновенья медленный пловец,

равняющийся недвиженью –

ты сам себе Сын и Отец,

и Духа ясного круженье.

 

 

IX

 

Освобождение твоё

есть вдох и выдох – вход и выход.

Узнаем только мы вдвоём

рождения земного вихорь.

 

 

X

 

Вот у окна стоит она.

В окно нисходит в погруженье

поэма; от волны волна,

и за волной моё слеженье

 

 

XI

 

дерзает высь её хлебнуть,

но – опрометчива и лжива –

слывёт молва, черствеет жила,

строка указывает путь.

 

 

XII

 

Есть тайна у неё; есть тайно

угаданные номера –

вдвойне умножены с утра

святые муки мирозданья.

 

 

XIII

 

В вечерней сутолоке звёзд

есть у строки маршрут короткий;

свеченья звёздные коронки,

кометы пламенные слёз.

 

 

XIV

 

В нас облака и облака;

их не касается рука,

перо их смысла не тревожит,

и письменность их не умножит.

 

 

XV

 

В нас облака и облака;

самостоятельность сюжета

есть невозможность обладать

сюжетом будущего где-то.

 

 

XVI

 

В нас облака и облака;

мы силуэты их желаний,

высо́ты их переживаний,

их ниц сверкнувшая строка,

 

 

XVII

 

сорвавшиеся преломленья,

тень отчужденья от творца,

бег вкруг рожденья и конца,

бег вкруг молчанья и моленья...

 

 

XVIII

 

Но этот пред окном эфир

оттает, в воздухе вечернем

отстанет, линию отчертит...

За нею дан покой и мир.

 

 

Эпилог

 

Я здесь –

как будто я не здесь:

гуляю в той стране далёкой.

Душе отрадно одинокой

внутри невидимых небес.

Трудясь над ремеслом земным,

гляжу рассеянно и плачу –

я ничего для вас не значу,

но в этом нет моей вины.

Мне говорят –

проснись скорей!

А сон – правдивее всей жизни:

мне снится житница, и в ней

зерно невидимой отчизны.