ОПОЗОРЕННЫЙ МАЛЬЧИК
(ПОСЛЕВОЕННОЕ ДЕТСТВО)
У мамы Олега, кроме младшей сестры, было два родных брата. У старшего брата, Сергея, было четыре дочери. С одной из двоюродных сестёр, Лидой, в школе сидел за одной партой, начиная с 8 класса. Много лет спустя, она, работая гинекологом, принимала роды у дочери Олега.
У среднего брата, Павла, было двое детей, дочь и сын Володя, старше которого Олег был на два года. Всю оккупацию они с мамой прожили с семьёй Олега, вместе скрываясь по деревням Крыма от угона немцами в фашистскую Германию.
Родственниками, родными и близкими было пролито много слёз, когда провожали на фронт Павла и Сергея. Через несколько месяцев пришло сообщение с фронта, что после одного из боёв дядя Серёжа оказался в списке без вести пропавших. Тогда в семьи приходило много таких извещений. Но все надеялись, что любимый человек каким-то чудом остался живым, и когда-нибудь вернётся в родной дом, где его продолжали ждать, сколько бы ни прошло лет. Особенно на чудо надеялись матери пропавших солдат. И такие чудеса бывали, но очень редко. Дядя Серёжа не вернулся. Его могила оставалась безымянной, как и многих тысяч солдат, погибших во время кровавой войны - мясорубки.
Через несколько десятилетий, по приглашению поисковиков, сестра Лида побывала на Перекопе Крыма, где в братской могиле оказался захороненным её отец Сергей, дядя Олега.
Дядя Павел вернулся домой через год после окончания войны. Из-за тяжёлого ранения несколько месяцев провёл в госпиталях.
Трудно описать радость семьи, в которую возвратился солдат. Такому событию радовались не только родственники, а и соседи. Мальчишки завидовали тем ребятам, чьи отцы возвращались домой, даже если они были калеками.
Дядя Павел, как фронтовик-коммунист, был назначен начальником отдела кадров бондарного завода. В те времена такая должность была престижной и очень ответственной. В его обязанности входил не только подбор кадров, но и распределение путёвок по направлению детей рабочих завода в организованный с большими трудностями детский садик, располагавшегося в небольшом здании, стоящим в нескольких десятков метров от завода. Рядом с ним было такое же одноэтажное здание, из которого сделали общежитие - малосемейку. Эти здания, и многие другие в городе, построили немецкие военнопленные.
В одной из комнатушек общежития проживали родственники Олега во главе с дядей Павлом. Она была ему выделена местной властью, как заслуженному фронтовику. Семья Олега проживала на улице Ленина. Чтобы провести время с братом, ходил пешком на «бондарку», как горожане называли ту местность.
Так как завод и жилые домишки находились у самого моря, летом весь световой день братья проводили на берегу. В основном, купались и загорали.
Как-то братья решили соорудить плот, чтобы на нём плавать по морю с помощью сделанных вёсел, представляющих палки с прибитыми на конце кусками фанеры. На берегу нашли полу сгнившие брёвна и доски. На земле уложили брёвна, к которым приколачивали доски. Ржавые гвозди вытаскивали из старых, использованных досок. Вбитые в доски гвозди, с обратной стороны сгибали ударами молотка. Чтобы растянуть удовольствие от постройки плота, братья не очень спешили. Впереди было целое лето. На ночь плот прятали в укромном месте.
Однажды дядя Павел сообщил, что Олег с Володей будут посещать детский садик. А это значит, два раза в день будут питаться. Шёл второй послевоенный год. Было очень голодно. На промышленные и продовольственные товары действовала карточная система, введённая с началом Великой Отечественной войны, и отменённая только в декабре 1947 года.
Над взрослыми постоянно висела забота, как в первую очередь, накормить детей. Поэтому в семьях братьев был настоящий праздник, так как на два едока стало меньше.
До этого братья никогда не посещали детский садик, и потому не знали, что он собой представляет. В садик ходили двадцать детей дошкольного возраста. В большой комнате стояли низенькие столики с маленькими стульчиками. Если Олегу с Володей столик был по пояс, и они над ним возвышались, как две каланчи, то головы детишек были чуть выше его поверхности. От этого братья себя чувствовали не уютно и не ловко. Ведь они были намного старше малышей. Олегу было одиннадцать лет, а Володе девять.
Олегу всегда казалось, что две женщины, работавшие воспитательницами, смотрели на братьев с большим недовольством, как на двух наглых нахлебника.
На завтрак подавалась жиденькая каша, маленький кусочек хлеба и стакан полу сладкого чая. В обед давали реденький супчик, и снова немного каши, иногда вместо неё - тёмные макароны. Редко, вместо чая, давали кисель. Его варили, когда кто-нибудь из сотрудниц завода приносил из своего сада немного фруктов. Порции были маленькими, рассчитанные на малышей. Возраст братьев не влиял на размер выдаваемой порции. Поэтому, расправившись с ней в одно мгновение, покидали столовую, а малышня только начинала кушать. Уходя, Олег не переставал ловить на себе не дружелюбные взгляды тёток. Отдыхать после "сытного" обеда шли к морю.
Наконец, можно было плот столкнуть в море, и начать его испытание. В один из дней, когда на море была небольшая волна, с шумом набегавшая на берег, братья вытащили плот из укрытия, готовясь спустить на воду. В этом месте берег был обычно пустынным. Но неожиданно пришли два парня, лет по шестнадцати. Братья думали, что они отберут морское детище, созданное собственными руками. Парни успокоили, сказав, что пришли глушить кефаль. Достав из кармана по ручной гранате, выдернули чеку и бросили гранаты далеко в море. Раздались глухие взрывы, а в том месте, куда упали гранаты, поднялись два бурлящих фонтана воды. Через какое-то время к берегу прибило две крупных кефали. Парни их забрали и ушли, посоветовав Робинзонам на плоту подплыть к месту взрыва, и посмотреть, не осталась ли на поверхности моря оглушённая рыба, чтобы забрать себе.
Братья кое-как столкнули плот в море, вскарабкались на него, и работая вёслами, стали отплывать от берега. В метрах двадцати от берега Володя допустил ошибку, перейдя с другой стороны плота на сторону Олега, отчего он стал переворачиваться. Володя тут же спрыгнул и поплыл к берегу, посоветовав Олегу последовать его примеру. Олег стал карабкаться по переворачивающему плоту, чтобы добраться до его середины и восстановить равновесие. Но он всё время по скользким доскам сползал вниз. Откинувшись на спину, решил от него оттолкнуться, но ничего не получилось. Левая нога в районе колена оказалась словно приклеенной к плоту. Олег не мог понять, что произошло с ним. Когда увидел расплывающуюся вокруг его по воде кровь, запаниковал. До Олега дошло, что когда сползал на животе с переворачивающегося плота, надел левую ногу на не до конца согнутый громадный гвоздь. Он вошёл в ногу ниже колена, и вылез наружу на несколько сантиметров выше его. Олегу стоило больших трудов снять ногу с коварного крючка. Оттолкнувшись от плота, поплыл к берегу, ещё не чувствуя боли.
Её почувствовал, когда выполз на берег. Володя, увидев кровь, не перестающую идти из двух глубоких ранок, помчался домой. Вскоре принёс бутылочку с йодом и большой кусок белой материи. Братья обработали ранки йодом, а потом обвязали их полосками полотна. Чтобы повязка держалась на колене, обвязали её тонкой проволокой.
Так как должен был начаться обед, братья направились в детский сад. Олегу не удавалось скрыть хромоту.
В столовой часть детей уже сидели за столиками, дружно барабаня по ним ложками. Некоторые ребятишки подтягивались со двора, с радостным криком занимая свои места. Олег не стал идти в дальний угол комнаты, где стоял столик братьев, а сел на первый попавшийся свободный стульчик.
Перед первым блюдом на столе, напротив каждого стульчика, воспитательницы выкладывали по кусочку хлеба. Олег обратил внимание, что его порция хлеба, в виде сытной горбушки, была в полтора раза больше других порций. Очень обрадовался, что так удачно сел.
И тут Олега кто-то стал кулачками бить по спине с детским плаксивым повизгиванием. Оказалось, маленький хозяин своего места, нахально занятого Олегом, таким путём выражал своё негодование.
На вопли пацана из кухни выскочила тётка в белом фартуке с тёмными пятнами от жира. Она подбежала к Олегу, больно схватила за ухо, и поволокла через весь зал к столику, за которым сидел Володя. По дороге, разозлившаяся на Олега тётка, кричала, чтобы он никогда не нахальничал и не занимал чужое место. Ребятня, увидев такую картину, перестав стучать ложками, залились детским неудержимым смехом. Олегу стало так стыдно, что готов был провалиться сквозь землю. Вырвавшись от тётки, и забыв про боль в ноге, выскочил на улицу. Следом за Олегом выбежал брат. Он пояснил, почему так рассвирепела женщина. Место, которое занял Олег, принадлежало её сынишке. Она работала на кухне детского сада. Своему ребёнку подкладывала хлеба немного больше, чем другим детям. Володя давно на это обратил внимание, но Олегу ничего не сказал о хлебном неравенстве.
Олег сказал Володе, что после такого позора, когда хотел завладеть чужим хлебом, ходить в детский садик не сможет. Брат заявил, что тогда, и он не будет ходить туда, где дурят маленьких детей.
Олег поплёлся домой. Шёл долго, с остановками для передышки. Маме пришлось рассказать всё, что с ним произошло. Она очень переживала, чтобы не случилось заражение крови. Хотела отвести в поликлинику, чтобы сделали укол от столбняка. Олег убедил её, что с ним ничего не случится, так как рану, после выдавливания крови, тщательно промыл морской водой, а потом обработал йодом.
Вскоре прибежала перепуганная мама брата, тётя Муся. Она стала расспрашивать о самочувствии Олега, так как Володя ей сказал, что брат сильно поранился. Потому он вынужден был для перевязки ноги порвать простыню, которые тогда были на вес золота. Мама Олега взамен дала тёте Муси что-то из постельных принадлежностей, хотя та категорически отказывалась брать царский подарок.
Мама не ругала Олега за случившееся. Только сказала, чтобы всегда из подобных случаев делал выводы, которые уберегут от повторения ошибок в жизни. Олег был очень рад, что мама не стала настаивать на посещении им детского сада.
Продолжая ходить к брату для совершенствования злополучного плота, Олег старался обходить детский садик десятой дорогой, особенно после того, как однажды нарвался на ребятишек, строем шедших к морю на прогулку. Увидев Олега, они стали хихикать, корчить рожицы, и показывая на его маленькими пальчиками, разноголосо выкрикивать: "Вор! Вор!" Олег не знал, что заставило детей так подумать о нём. Толи сработала детская психология на увиденное в столовой, толи кто-то из воспитателей пояснил, почему хорошая тётя таскала за уши нехорошего мальчика, чтобы и им неповадно было так поступать.
Когда те дети, послевоенных голодных лет, выросли, они, конечно, забыли о том далёком эпизоде, произошедшем у них на глазах в детском саду. А Олег помнит до сих пор, сделав правильный вывод.
-
