НАЧАЛЬНИК С БОЛЬШИМИ ЗАПРОСАМИ
(из серии "Руководители со странностями")
По приглашению начальника следственного отдела УВД города, Олег Игоревич, находясь на пенсии, пришёл работать в милицию второй раз вольнонаемным старшим следователем. Советский Союз к этому времени распался. Украина зажила самостоятельно, провозгласив себя независимым государством.
Олег Игоревич сразу понял, что, как и во всей стране, в милиции началась совершенно другая жизнь. Она стала больше походить на специфическую коммерческую структуру. Он долго не мог привыкнуть к своеобразным новшествам, о которых в СССР не могло быть речи. Несколько его товарищей и друзей пенсионеров попытались работать вольнонаёмными следователями. У них ничего не получилось. Уволились через несколько месяцев, не приняв новые условия труда. Один из них даже не стал ждать официального увольнения. Он был следователем - профессионалом, знающим себе цену, и умеющим защищать свои честь и достоинство.
Однажды очередной новый начальник УВД, о котором речь пойдёт ниже, в коридоре встретив следователя с начальником следственного отдела, стал разговаривать на повышенных тонах. Сам он никогда не занимался расследованием уголовных дел, и поэтому о работе следователя имел смутное представление, а вернее, никакого. Но всегда старался подчеркнуть, что он в расследовании большой мастер. Его рассуждения о следственной работе не выдерживали никакой критики. Когда он стал доказывать начальнику следственного отдела, что тот напрасно взял на работу вольнонаёмным сотрудником неграмотного следователя из пенсионеров, товарищ Олега Игоревича демонстративно развернулся и ушёл, не желая слушать нелепую критику в свой адрес. Ушёл не в свой кабинет, а домой. Больше на работу не выходил.
Когда Олег Игоревич работал первый раз в милиции, за двадцать с лишним лет поменялось только три начальника городского управления. Второй раз проработал 17 лет. За это время на должности начальника управления побывало чуть меньше двух десятков. Киев их постоянно менял, как перчатки. Зачем так поступало руководство МВД «самостийной Украины», можно только предполагать.
Личный состав едва начинал привыкать к прибывшему неизвестно откуда начальнику, как через несколько месяцев присылали другого. У каждого руководителя свой метод и стиль работы с личным составом. Чтобы получилась слаженная работа, начальник должен хорошо знать всех сотрудников коллектива, их возможности и способности, что сделать за короткое время невозможно при всём желании. Это, видимо, в Киеве никого не волновало.
Помимо обязанностей старшего следователя, Олег Игоревич выполнял обязанности председателя благотворительного фонда «Правопорядок». Настало время у независимой Украины, когда зачастую не хватало денег даже на заработную плату работникам милиции. Её выдавали с задержкой, или частями. «Правопорядок» существовал за счёт пожертвований, в первую очередь, граждан, занимающихся коммерческой деятельностью. На средства, поступающие на банковский счёт фонда, приобреталось всё необходимое для нужд милиции, начиная от канцелярских товаров, и кончая покупкой бензина, оргтехники, мебели и проведения капитального ремонта здания и служебных кабинетов.
Как председателю «Правопорядка», Олегу Игоревичу приходилось постоянно контактировать с начальником управления, потому что ежедневно надо было выделять деньги на различные нужды милиции города. Именно поэтому он часто встречался с руководителем управления.
Громадный опыт следственной работы помогал ему быстро изучить личность каждого нового начальника и найти с ним общий язык. К тому же, у Олега Игоревича был приличный жизненный опыт. Его возраст на пару десятков лет превышал возраст любого начальника, побывавшего в высоком милицейском кресле. Надо отдать им должное. Все относились к следователю-профессионала доброжелательно, с исключительной вежливостью и внимательностью. Прислушивались к его добрым советам. Олег Игоревич не был обделён благодарностями, грамотами и денежными премиями.
Разумеется, каждый из них, как Олег Игоревич и другие, имел недостатки, что вполне естественно для любого человека. А кто их не имеет? Святые живут только на небесах.
Следует остановиться на одном руководителе милиции города, так как он своим характером, поведением, отношением к гражданам, к подчинённым, резко отличался от своих предшественников.
Некоторые ветераны милиции считают, что не нужно выносить сор из избы, чтобы не портить имидж милиции, ныне полиции. Сложно согласиться с такой миротворческой позицией, когда для спасения чести мундира чёрное называется белым. Такая позиция работает на руку нечистоплотным господам, находящихся на различных государственных постах, в том числе, полицейских. Тогда проще появляться на свет разного рода проходимцам.
Новый начальник появился неожиданно для личного состава. Как-то обратили внимание, что один начальник исчез, а другой появился на его месте, заняв служебный кабинет. Предыдущий начальник успел сделать в нём существенный ремонт по евро стандартам.
Прибывший очередной варяг, полковник милиции Н., был маленького роста, хорошо упитанный, но без животика. Лицо кругленькое, невыразительное, с глазками, постоянно шарящие по собеседнику. Они, как на шарнирах, ходили из стороны в сторону. Когда он разговаривал стоя, постоянно приподнимался на носки, желая казаться выше ростом, хотя это не помогало. Разговаривал так, будто собеседнику делал громадное одолжение. Никому, кто приходил к нему в кабинет, не предлагал сесть на стул. Даже его заместители никогда в его присутствии не сидели. Сам он сидел, вальяжно откинувшись в новом кожаном кресле с высокой спинкой, а работник милиции любого ранга стоял навытяжку перед ним и выслушивал нудные бесконечные нотации. Читать мораль, несмотря на косноязычность, мог часами. Некоторые собеседники иногда едва не теряли сознание.
Олег Игоревич, если приходил к нему для долгих разговоров, мог без разрешения сесть в кресло, приставленное к рабочему столу шефа. Это кресло было неудобным, очень низким. Голова посетителя едва возвышалась над столом. Зато Н. возвышался над собеседником. Таким образом он оказывался психологически в выигрышном положении.
Олег Игоревич, не ожидая приглашения, садился не в кресло, чтобы не смотреть на начальника снизу-вверх, а на один из стульев, стоящих вдоль стены. У него был статус независимого человека от кого бы то ни было. Мог в любой момент, как его товарищ, развернуться, и уйти. На пенсию это никак не повлияло бы.
Первый раз Олег Игоревич пришёл к Н., чтобы решить вопросы, связанные с благотворительным фондом, так как новый шеф с первых дней вступления на должность начал переустраивать по своему усмотрению кабинет, на что требовались деньги, и не малые. Так как полковник не предложил Олегу Игоревичу сесть, это он сделал сам, что очень возмутило нового шефа. Он стал грозно вопрошать, почему сотрудник своевольничает в кабинете начальника, нарушая служебную субординацию. Олег Игоревич спокойно ответил поговоркой: «В ногах правды нет. – и продолжил. - К тому же, возраст позволяет воспользоваться стулом. А главное, когда я стою, меняется настроение, и потому могу, как председатель «Правопорядка», принять не то решение, которое от меня хотят услышать». С того момента по поводу недисциплинированности Олега Игоревича замечаний не поступало. Если в его присутствии вызванный полковником сотрудник вынужден был стоять, Олег Игоревич в знак солидарности поднимался со своего места и тоже стоял. Сотрудник уходил, он снова садился. Это выглядело своеобразной воспитательной работой в отношении зарвавшегося начальника.
Когда производился ремонт в кабинете Н., он по несколько часов пропадал в городе, знакомясь с ним. Затем приходил в УВД, и начинал носиться по кабинетам, рыская по столам, тумбочкам, мусорным урнам и сейфам с целью обнаружения спиртных напитков. Обыск начинался с дежурной части. В это время от самого Н. попахивало хорошим коньяком. Запах его не мог перебить дорогой парфюм, который он очень любил.
Однажды, проверяя урны, стоящие в соседнем дворе, где располагались кабинеты сотрудников ОГСБЭП (бывший ОБХСС), Н. нашёл пустую чекушку из-под водки. Никто из строго опрошенных им сотрудников не взял на себя ответственность за появившуюся в урне пустую бутылку. Вход в тот двор свободный. Кого там только ни бывает в течение дня. Вызванный Н. эксперт - криминалист отказался дактилоскопировать коллег по работе, чтобы выяснить, чьи следы пальцев рук остались на злосчастной бутылочке. Внимательно её осмотрев, категорически заявил, что на чекушке не обнаружил никаких следов. Н. был расстроен, сказав, что милицейские алкоголики, как знатоки своего дела, перед тем как выбрасывать бутылку, стёрли следы, чтобы не оставлять после себя улики.
Кабинет новому начальнику бригада мастеров переоборудовала за несколько дней и ночей. Олег Игоревич хорошо знал рабочий кабинет руководителя управления. Из него дверь вела в небольшую комнату отдыха. Там было всё не только для отдыха, но и для комфортного проживания. Она была оборудована и снабжена всем необходимым для жизнедеятельности человека. Как оказалось, Н. такой комфорт не устроил.
К Олегу Игоревичу зашёл крайне возмущённый начальник ОГСБЭП, полушёпотом сообщивший, что новый начальник потребовал немедленно ему принести различные электроприборы двенадцати наименований, перечисленных им вслух. На бумажке не стал писать. Разумеется, ни о каких деньгах речь со стороны Н. не велась. «Придётся идти к бандитам и коммерсантам с поклоном». - горестно вздохнув, сказал коллега. Махнув рукой, вышел из кабинета. Олег Игоревич его предупредил, что благотворительный фонд оплачивать счета на эти товары не будет, так как согласно уставу трата денежных средств на такие покупки не предусмотрена.
Позже Олегу Игоревичу стало известно по большому секрету от сотрудников ОГСБЭП, что Н. ничего никогда не приобретал на свои деньги. Всё, что ему могло понадобиться, приобретается сотрудниками отдела, в обязанности которых входила борьба с коррупцией. Разумеется, они не тратили свои деньги. На все постоянные приобретения для начальника не хватило бы никакой зарплаты всех сотрудников отдела.
В начале летнего сезона к Олегу Игоревичу пришёл расстроенный оперативник Николай, обслуживавший по линии ОГСБЭП вещевой рынок. Его вызвал Н., и дал задание срочно для жены подобрать хороший купальный костюм, обязательно импортного производства. Николай, чтобы не морочить голову, попросил у торговых работников пять различных купальных костюма для выбора женой полковника, понравившегося и подходящего по размеру. Она не стала их рассматривать. Сказала, что все прекрасно выглядят. Аккуратно сложила в свою бездонную модную сумку и вышла из кабинета. Н. небрежным жестом руки показал Николаю, что он свободен. Тому ничего не оставалось делать, как, не солоно хлебавши, покинуть кабинет.
Полковник носил обувь, сделанную на заказ. Чтобы казаться выше ростом, вся его обувь была на высоком каблуке. Брюки сзади были такой длины, что они закрывали часть каблука. Шили для Н. зимнюю и летнюю обувь мастера - сапожники, работавшие на фабрике по пошиву и ремонту обуви. Женщина, мастер цеха, приходила в кабинет Н., чтобы снять мерку с каждой ноги. Н. протягивал поочередно ноги, а мастерица, стоя на коленях, сначала снимала обувь, а затем делала нужные замеры. Ей приходилось и надевать башмаки на ноги важного начальника. Об этом Олег Игоревич узнал от пришедшей к нему женщины, как к председателю «Правопорядка», чтобы за счёт благотворительного фонда была произведена оплата за несколько пар изготовленной для Н. обуви. Олегу Игоревичу пришлось вежливо отказать сапожных дел мастеру в выполнении её просьбы. Посоветовал с такой просьбой обратиться к сотрудникам ОГСБЭП, приводивших её к начальнику для получения от него заказа. Пояснил, что Устав фонда не предусматривал расходы на приобретение носильных вещей для руководителя органа милиции.
В санчасти УВД работала старшей медсестрой Олечка Б., с которой Олег Игоревич был в хороших отношениях. Однажды при посещении им санчасти, чтобы никто не слышал, поведала о своей подруге, занимающейся солидной коммерческой деятельностью, связанной с реализацией продуктов питания. Как оказалось, раз в неделю она снабжала Н. в большом количестве различными продуктами питания, от мясомолочной продукции до разнообразных фруктов, соков и овощей. От своих коллег по торговле узнала, что такой благотворительной деятельностью для Н. занимались и другие коммерсанты города. Всё это постоянно машинами отвозится на родину Н., где живут его многочисленные близкие люди и родственники. Н. якобы был из Днепропетровска.
Олег Игоревич на стрижку приходил домой к знакомой парикмахерше, проживавшей с мужем и матерью недалеко от УВД. У них была громаднейших размеров белая красавица собака редчайшей породы, алабай. Когда собака становилась на задние лапы, оказывалась выше роста высокого человека.
Знакомые Олега Игоревича имели приличные доходы от продажи щенков. Однажды, когда ощенилась собака, к ним пришёл кинолог, работавший в милиции, предупредив, что они должны одного щенка подарить начальнику УВД. Супруги категорически отказались сделать такой подарок. Но сами очень переживали за последствия своего отказа порадовать полковника дорогим подарком. Попросили Олега Игоревича как-нибудь посодействовать. Кинолог, признался, что он и у других хозяев собак особых пород выпрашивает щенков для товарища полковника. О родившихся щенках узнаёт через клуб собаководов. Кинолог по - дружески успокоил Олега Игоревича, пообещав сказать полковнику, что громадная собака нечаянно придушила своих щенков, когда легла на них, и уснула.
Олег Игоревич думал, что начальник старается для милицейского питомника, где находилось несколько служебных собак. Некоторые из них по возрасту должны были быть давно списаны. В ответ на предположение Олега Игоревича кинолог рассмеялся, сказав, что начальнику больше нечего делать, как думать о милицейском питомнике, в котором ни разу не был, и не имеет понятия о количестве служебных собак и об их состоянии. Все добытые праведными и неправедными путями щенки элитных пород машиной отвозятся в Днепропетровск родственникам делового полковника. Что те делали с привезенными щенками, кинолог не знал, но догадывался.
Н. уделял много времени проверке состояния служебной дисциплины среди личного состава. Он строго следил за тем, чтобы никто не расхаживал по коридорам УВД. Сотрудники не курили на улице возле здания управления, боясь быть застигнутыми за этим занятием начальником, и обвинёнными в преступной трате рабочего времени. Полковник требовал использовать каждую минуту на благо дорогого Отечества. Постоянно напоминал, что лоботрясам нечего делать в органах милиции. На службе надо думать только о работе.
Однажды после обеда, зайдя в дежурную часть, и ничего не найдя компрометирующего в рабочих столах, стал перелистывать перекидной календарь, и внимательно изучать сделанные на листках записи. К своему ужасу обнаружил запись: «не забыть домой привезти газовый баллон.» По его приказанию начальник дежурной части сутки разыскивал сотрудника, сделавшего несколько дней назад эту запись. Им оказался сержант милиции из патрульно - постового дивизиона, которого попросили заменить заболевшего штатного помощника дежурного по управлению. Тот, будучи выходным, должен был привезти домой баллон с газом. Но служба прежде всего. Он отказался от выходного дня, и согласился подежурить. Чтобы, намотавшись за сутки, не забыть о баллоне, сделал заметку в календаре. Такие доводы на полковника совершенно не подействовали. Сверля провинившегося сержанта глазами - буравчиками, после часовой лекции о том, как надо любить Родину, Н. строго предупредил, что если сержант на работе будет думать о домашних делах, то, как пробка, вылетит из доблестных рядов милиции, стоящей на страже интересов всего народа, а не отдельных граждан с их газовыми баллонами.
Олег Игоревич, как и все сотрудники, старался не попадаться на глаза начальника, чтобы лишний раз не выслушивать его поучительные речи как надо по-настоящему работать. Если аттестованные сотрудники побаивались кары со стороны строгого начальника, то Олегу Игоревичу, вольнонаёмному, бояться было нечего. При увольнении терял, мизерную зарплату, как добавок к пенсии. Просто, не хотелось лишний раз встречаться с неприятным человеком.
