Наш последний вальс.
Аудиозапись
Очередной вечер августа оказался прохладный,
Виски в стакане, сигарета меж пальцев и я такой нарядный.
Что-то говорит бармен, голос не очень приятный, видимо курит много, язык не внятный.
На фоне играет музыка, мотив её непонятный, будто диску 10 лет, такой не аккуратный.
- Налей мне 200, лёд и кусочек сыра,
Я сегодня буду пьяный, что ты смотришь, как проныра?
Ровно год назад я потерял пол мира,
Моя любимая... сегодня стала некрасива.
Моя любимая больше не танцует, не смеётся, не плачет...
Ты понимаешь, чёрт возьми, что это значит?!
Моя любимая больше не ждёт меня дома,
Моя любимая... погибла в тонне металлолома.
Это была наша последняя ночь, я был влюблён в её глаза,
Ресторан, живая музыка, с любви тормоза.
Её шикарное вечернее платье, каблуки, помада,
По моему телу бежала прохлада, это, наверно, так надо.
Оркестр поставил на ноты Венский вальс, танцзалу хватит спать,
Она взяла меня за руки, а я даже не умел танцевать.
Мы угадывали движения, я наступал ей на ноги,
Она с ухмылкой улыбалась, боялась сбить нас с дороги.
Я обнял её спину, поймал такт, движения сами подключились...
Это как тогда, в первый раз, как мы только влюбились.
Её волосы щекотали мне лицо, ладони упали на мои плечи,
Я посмотрел в её глаза... этот взгляд вечен.
Губы её были на уровне моих, она, как бы, случайно, меня к себе прижала и мир затих.
Я закрыл глаза и понял, что земля уходит из под ног,
Она владела мною, я бы так не смог.
Было далеко за полночь, мы сели в машину, заревел мотор, во мне до сих пор не угасал танцор, глаза смотрели в стеклянный монитор.
Она уснула, жаль, что в салоне не было штор, мелькающий свет машин мог встревожить её сон.
Вдруг со встречной яркий свет, тормоз в упор, ушёл в разворот,
Треск металла, тройной переворот...
Мгновенно все замерло и тишина, а ведь она... она уснула, влюблена.
Я видел много огня, я слышал, любимая плачет, я кричал ей: "Держись!", но был металлом схвачен:
"Слышишь?! Я сейчас, подожди, не умирай, я не отдам тебя в рай!
Любимая, почему ты молчишь, скажи мне хоть слово!!! Нет! Нет, черт возьми! Откройте засовы!
Все затихло, я сознание потерял, хотя как сегодня помню, очень кричал.
Утром пришёл в себя в больнице, вопросом: "Где любимая?!" заставил врачей с ответом затрудниться.
... чёрт... плесни ещё 200, так я ощущаю, что мы вместе.
... врачи ответили, что она погибла, я вырвал провода капельниц и бросился бежать,
Упал на пол и не мог снова встать.
А потом... спустя несколько дней, меня отпустили домой,
Но дом был не мой, а может немой, я и сам не знаю.
Сильно запил, не прозреваю, давай ещё 200, я умираю!
Что ты смотришь так? Та я знаю, тебе неинтересно, маэстро, вальс, я хочу танцевать со своей... невестой.
Два тела сливались в одно, объятия дрожали в танце,
Смотри, как сжимаются пальцы между пальцев.
Мы закружили наш последний вальс,
Очертание лица твоего в памяти нарисовал Frans Hal's.*
Смотри, как трепетно твоё тело танцует с моим,
Запах твоих духов... Он не вообразим.
Пара новых движений, шаг назад, разворот, я так ласково держу твоё тело, оно так ждало объятий, так этого хотело.
Мы кружили наш вальс, ты была со мной рядом, произносила пьяной слова:"обнимай, но пожалуйста, взглядом".
Алкоголь играл в крови, я крутился возле барной стойки,
Люди думали, больной, нет, мой организм довольно стойкий, просто, вкус спиртного стал очень горький, этот взгляд не ловкий...
Моя любимая, в пьяном бреду, смотрите, я её веду, смотрите, её руки меня обнимают, почему люди жестоки, её отнимают?
Посмотрите в её глаза, видите, какие они голубые?!
Нет, я не болен, это вы больные!
Уйдите, не надо, оставьте в покое тело моё!
Бармен, 100 грамм виски, я теряю её!
Упал на пол, ударился больно, я же... танцевал...
Нет, любимая, я её снова потерял!
Клавиши пианино нажимают тонкие пальцы, бетонные стены, поломан паркет,
Только не нас, не танца - не было и нет.
Это всего лишь игра алкоголя и памяти, в реальности её не найти,
На часах было четыре утра, без двадцати.
Еле вышел с бара, упал на асфальт и больше не смог встать,
Любимая, я рядом, обещай, что будем танцевать.
На улице все так же стояла августная прохлада, я лежал и никому до меня не было дела, наш последний вальс обводили мелом.
Frans Hal's* - голландский портретист эпохи возрождения.
© Валерий Барс
Виски в стакане, сигарета меж пальцев и я такой нарядный.
Что-то говорит бармен, голос не очень приятный, видимо курит много, язык не внятный.
На фоне играет музыка, мотив её непонятный, будто диску 10 лет, такой не аккуратный.
- Налей мне 200, лёд и кусочек сыра,
Я сегодня буду пьяный, что ты смотришь, как проныра?
Ровно год назад я потерял пол мира,
Моя любимая... сегодня стала некрасива.
Моя любимая больше не танцует, не смеётся, не плачет...
Ты понимаешь, чёрт возьми, что это значит?!
Моя любимая больше не ждёт меня дома,
Моя любимая... погибла в тонне металлолома.
Это была наша последняя ночь, я был влюблён в её глаза,
Ресторан, живая музыка, с любви тормоза.
Её шикарное вечернее платье, каблуки, помада,
По моему телу бежала прохлада, это, наверно, так надо.
Оркестр поставил на ноты Венский вальс, танцзалу хватит спать,
Она взяла меня за руки, а я даже не умел танцевать.
Мы угадывали движения, я наступал ей на ноги,
Она с ухмылкой улыбалась, боялась сбить нас с дороги.
Я обнял её спину, поймал такт, движения сами подключились...
Это как тогда, в первый раз, как мы только влюбились.
Её волосы щекотали мне лицо, ладони упали на мои плечи,
Я посмотрел в её глаза... этот взгляд вечен.
Губы её были на уровне моих, она, как бы, случайно, меня к себе прижала и мир затих.
Я закрыл глаза и понял, что земля уходит из под ног,
Она владела мною, я бы так не смог.
Было далеко за полночь, мы сели в машину, заревел мотор, во мне до сих пор не угасал танцор, глаза смотрели в стеклянный монитор.
Она уснула, жаль, что в салоне не было штор, мелькающий свет машин мог встревожить её сон.
Вдруг со встречной яркий свет, тормоз в упор, ушёл в разворот,
Треск металла, тройной переворот...
Мгновенно все замерло и тишина, а ведь она... она уснула, влюблена.
Я видел много огня, я слышал, любимая плачет, я кричал ей: "Держись!", но был металлом схвачен:
"Слышишь?! Я сейчас, подожди, не умирай, я не отдам тебя в рай!
Любимая, почему ты молчишь, скажи мне хоть слово!!! Нет! Нет, черт возьми! Откройте засовы!
Все затихло, я сознание потерял, хотя как сегодня помню, очень кричал.
Утром пришёл в себя в больнице, вопросом: "Где любимая?!" заставил врачей с ответом затрудниться.
... чёрт... плесни ещё 200, так я ощущаю, что мы вместе.
... врачи ответили, что она погибла, я вырвал провода капельниц и бросился бежать,
Упал на пол и не мог снова встать.
А потом... спустя несколько дней, меня отпустили домой,
Но дом был не мой, а может немой, я и сам не знаю.
Сильно запил, не прозреваю, давай ещё 200, я умираю!
Что ты смотришь так? Та я знаю, тебе неинтересно, маэстро, вальс, я хочу танцевать со своей... невестой.
Два тела сливались в одно, объятия дрожали в танце,
Смотри, как сжимаются пальцы между пальцев.
Мы закружили наш последний вальс,
Очертание лица твоего в памяти нарисовал Frans Hal's.*
Смотри, как трепетно твоё тело танцует с моим,
Запах твоих духов... Он не вообразим.
Пара новых движений, шаг назад, разворот, я так ласково держу твоё тело, оно так ждало объятий, так этого хотело.
Мы кружили наш вальс, ты была со мной рядом, произносила пьяной слова:"обнимай, но пожалуйста, взглядом".
Алкоголь играл в крови, я крутился возле барной стойки,
Люди думали, больной, нет, мой организм довольно стойкий, просто, вкус спиртного стал очень горький, этот взгляд не ловкий...
Моя любимая, в пьяном бреду, смотрите, я её веду, смотрите, её руки меня обнимают, почему люди жестоки, её отнимают?
Посмотрите в её глаза, видите, какие они голубые?!
Нет, я не болен, это вы больные!
Уйдите, не надо, оставьте в покое тело моё!
Бармен, 100 грамм виски, я теряю её!
Упал на пол, ударился больно, я же... танцевал...
Нет, любимая, я её снова потерял!
Клавиши пианино нажимают тонкие пальцы, бетонные стены, поломан паркет,
Только не нас, не танца - не было и нет.
Это всего лишь игра алкоголя и памяти, в реальности её не найти,
На часах было четыре утра, без двадцати.
Еле вышел с бара, упал на асфальт и больше не смог встать,
Любимая, я рядом, обещай, что будем танцевать.
На улице все так же стояла августная прохлада, я лежал и никому до меня не было дела, наш последний вальс обводили мелом.
Frans Hal's* - голландский портретист эпохи возрождения.
© Валерий Барс
