Павлин и ворон

Решили как-то раз павлин и ворон

нешуточный устроить поединок.

Чья громче и раскатистее песнь.

Прокашлялись, расправили грудины.

В томлении изнемогает весь*,

билетов нет, театр открытый полон.

 

Застыло всё в режиме тишины.

Стрижи – и те молчат, не балаболят.

Поджавши гу́зна, ждёт семья щеголья.

Диаспора кавказская – орлы –

достоинства, внимания полны.

 

На сцене дрозд – маэстро конферанса –

приветствия, поклоны, реверансы.

Партер молчит, галёрка рукоплещет,

две курицы снеслись орлам на плечи.

 

Акт первый. Под софитами павлин.

Расправил хвост, придвинул микрофоны.

В амфитеатре кто-то громко стонет –

то выпь, волнуясь, пьёт валокордин,

купая сердце в сладостной истоме...

 

 

– Нет, ворон, ты мне в песне не товарищ.

Силён мой голос, душераздирающ.

Пойми, чернявый, песня – не твоё.

Тут не поможет даже мумиё.

 

Пропел павлин и гордо удалился.

Пингвин – устойчивая, вроде, птица –

обмяк и тут же в обморок упал,

а дятел головой об стенку бьётся –

истерика, падучая у хлопца.

 

 

Настал черёд второго дуэлянта.

 

– Мелодия написана вчера,

навеяна весенними ветрами

и лёгкостью вороньего пера.

Слова, друзья, Иммануила Канта.

Не сдерживайтесь, хлопайте крылами...

 

Закончил ворон песню бытия

о нашем мире бесконечно шатком.

Выносят на носилках соловья,

скворец в эпилептическом припадке.

 

Сумятица, шумиха, суета.

Никто в том диком оре не заметил

таинственного серого кота,

что без сапог прокрался за кулисы

походкой лёгкой, элегантно-лисьей,

и ловок был тот кот, и был таков,

неся павлина с вороном под мышкой.

 

*

 

Не тот сильней, кто громче и с излишком,

а тот, кто тих, уверен, ровно дышит,

на ветер не бросая лишних слов.

 

 

*весь – местность