(случаи из милицейской жизни)

 

,

 

 

У старшего следователя Олега по службе всё хорошо. Руководство УВД часто поощряет грамотами и денежной премией. Работает много, но он получает от работы моральное удовлетворение. Приходится уделять много времени партийной организации. Несколько лет подряд Олега избирают секретарём парткома. Есть настоящие друзья, которые всегда придут на помощь. На судьбу жаловаться не приходится. Однако, всё может измениться в один момент.

В разгар рабочего дня неожиданно в кабинет забегает вся в слезах тётка Олега, жена родного брата его мамы. У тётки Муси есть сын, на два год моложе Олега, и дочь, имеющая двух детей. Родных братьев и сестёр у Олега нет. Мама давно умерла. Отец женился на женщине, по требованию которой прервал отношения с сыном. Поэтому, члены многочисленной семьи тётки Муси для Олега были самыми близкими людьми.

Семья Олега и тёти Муси вместе провели годы оккупации во время Великой Отечественной Войны. Это было самое тяжёлое время в их жизни, постоянно висевшей на волоске от смерти. Слава Богу, выжили. Но память о войне осталась навсегда.

Родственники живут недалеко от работы Олега. Он часто бывает у них в гостях. Жили они неплохо, так как тёткин зять работал на кораблях заграничного плавания по лову рыбы. Привозил разное заграничное барахло для семьи и родственников.

Недавно её зять возвратился из рейса. Благополучное возвращение судна в родной город хорошо отметили за общим столом. Родственники гордились, что Олег работает в милиции, продвигаясь по служебной лестнице.

От плачущей тётки Олег узнаю, что зять после рейса подарил ей модные две небольшие газовые, разных цветов, косыночки, прошитых в виде квадратиков тонкой золотистой нитью. Тётка посчитала, что для её возраста косыночки слишком яркие. Решила продать на рынке и купить другие, поскромнее, больше ей подходящие.

Тётю Мусю задержали работники ОБХСС, составив протокол о спекуляции с изъятием косыночек, как вещественные доказательств. Тётка дома от испуга не успела прийти в себя, как явились работники милиции с обыском. Видимо, надеялись найти какой-нибудь однотипный товар в большом количестве, те же косынки, подтверждающие факт спекуляции.

Дочка с зятем проживают в том же дворе, что и тётка. У них также был проведён безрезультатный обыск. Тётка была обеспокоена тем, что во время обыска сказала, что никогда не стала бы заниматься спекуляцией, чтобы не скомпрометировать своего племянника Олега, работающего в милиции. Теперь она переживала больше не за себя, а за племянника, так как у него могли быть неприятности по службе из-за того, что близкая родственница является преступницей. Олег, как мог, успокоил состарившуюся на глазах тётушку, и отправил домой, сказав, что постарается разобраться в случившемся.

Будучи опытным следователем, Олег отлично понимал, что в действиях его родственницы нет состава преступления, спекуляции. Диспозиция статьи уголовного кодекса о спекуляции определяет её, как скупку и перепродажу товаров с целью наживы нетрудовых доходов. В связи с тем, что тётка косынки не покупала с целью перепродажи, она не может нести ответственность за спекуляцию. Ей косынки были подарены, и потому она могла ими распоряжаться по своему усмотрению.

Олегу стало понятно, что работникам ОБХСС нужны были показатели в работе по борьбе со спекуляцией. Противоправные действия, связанные со спекуляцией, были на контроле в горкоме партии. Начинался застойный период, когда в магазинах были пустые полки. Некоторые граждане стали этим пользоваться. Где-то что-то доставали дефицитное, а затем перепродавали. Это подрывало, ставшей слабой, экономику страны и советскую торговлю.

Кстати, после революции первым государственным указом, направленным против преступности, был указ, подписанный юристом по образованию Лениным, разрешающим расстреливать на месте спекулянтов, хулиганов и мешочников. Видимо, вождь революции считал, что одна категория граждан подрывает экономику молодой страны, а другая разрушает общественный порядок, что недопустимо в послереволюционный период.

Начальник УВД уже был проинформирован о том, что у близких родственников Олега производился обыск. Так как Олег был парторгом, о неправомерных действиях его близкой родственницы было доложено в горком партии.

Разговор Олега с начальником ОБХСС ни к чему не привёл. Хотя коллега по работе имел юридическое образование и должен был понимать абсурдность случившегося, не хотел менять свою точку зрения в отношении тётки Олега. Он упорно называл её спекулянткой. Вскоре Олега пригласил начальник УВД. В его кабинете находился начальник ОБХСС.

Начальник милиции, в прошлом следственный работник, хорошо знавший уголовное законодательство, читал тоненькое уголовное дело, скороспешно возбуждённое против тётки Олега. Через пару минут он швырнул дело в сторону начальника ОБХСС, приказав дело немедленно прекратить, о чём доложить завотделом административных органов горкома партии. Олегу сказал, чтобы шёл на своё рабочее место и занимался делом, а не маялся дурью, как некоторые сотрудники. Олег ему был искренне благодарен за оперативно принятое умное решение. Вечером Олег посетил своих родственников, чтобы полностью успокоить. Они были рады, что всё хорошо закончилось. А могло быть иначе.

Олег вспомнил случай, произошедшим с его приятелем Валентином, работавшим в областном милицейском аппарате. Оба в один год закончили специальную оперативную школу милиции. Валентин с красным дипломом. Он быстро поднимался по служебной лестнице. Толковых сотрудников руководство ценит и бережёт, помогая расти по службе. С Валентином произошло обратное.

Он жил и работал в областном центре, а его родной брат в городе Олега занимал должность участкового инспектора РОВД. Как-то вечером направлялся в отдел милиции по центральной улице. На ней располагался ресторан. Проходя мимо ресторана, увидел в сильной степени опьянения гражданина. На крыльце ресторана, спустив штаны, пьяный отправлял малые естественные надобности в сторону пешеходной дорожки с проходившими по ней гражданами. Участковый доставил мужика в отдел. Доставленного поместили в комнату для задержанных, называемую в народе "обезьянником." Задержанный сразу свалился на скамейку и заснул богатырским сном. Проснувшись утром, задержанный, придя в себя, громогласно заявил, что он коммунист, является депутатом исполкома района города. Его слова были проверены. К сожалению, они полностью подтвердились. А это ЧП областного, а то и государственного масштаба! Депутат - личность неприкосновенная!

О случившемся немедленно было доложено партийно - советским органам города, области и руководству УВД. Информация от них пошла в высшие инстанции.

Все работники милиции знали, что нельзя ни в коем случае задерживать депутатов всех рангов. Доводы участкового, что он не знал, что пьяный задержанный был слугой народа, нисколько ему не помогли. Задержанный о своём депутатстве при задержании не сообщил. Может быть, это было связано с тем, что, перебравший спиртного депутат, лыко не вязал. Как бы там ни было, а факт оставался фактом: по вине работников милиции слуга народа оказался в "обезьяннике" вместе с простым людом, что недопустимо.

Блюстителя общественного порядка в двадцать четыре часа уволили из органов милиции. Его родному брату, Валентину, областное милицейское руководство предложило в течение трёх суток подыскать новую работу. Военная прокуратура приняла в свои ряды Валентина с распростёртыми объятиями. И там он показал себя с хорошей стороны. Быстро стал подниматься по военной службе. Через пару лет был назначен военным прокурором одного из гарнизонов воинских частей СССР, находившихся на территории ГДР. Валентин был очень доволен своей новой службой. Получилось по поговорке: нет худа без добра. Бывший участковый, считавший себя несправедливо жестоко наказанным, стал часто прикладываться к бутылке, что к хорошему не привело. Так была сломлена судьба честного порядочного человека.

В случае с Олегом всё закончилось лёгким испугом. Он продолжал работать, добросовестно выполняя служебный долг. С товарищем из ОБХСС, посчитавшим его тётку преступницей, при встрече здоровался, но руки не подавал.

Тётка, будучи здоровой женщиной, вскоре неожиданно умерла от инфаркта. Была ли её смерть связана с тяжёлыми переживаниями в связи с возбуждённым против неё уголовным делом, или сказались на здоровье годы, проведённые в страшной оккупации, сказать трудно.