Прядает лось в тишине ушами...
* * *
Прядает лось в тишине ушами,
шепчет о чём-то своём ольшаник,
дятел юродствует на сосне.
Вот я стою на коленях — угли
так раздуваю. И слышу: стук ли
или дыхание, как во сне?
Только дымок сероватый вьётся,
только последняя спичка жжётся,
и по руке муравей бежит.
Думаю: «Мог умереть, а выжил.
Мне бы таким тихоходом рыжим
жить на земле! Непременно жить!»
Дунул ещё — полыхнули ветки,
словно зверёк заметался в клетке,
алым хвостом подметая ночь.
Ты, как беда, у костра стояла,
словно ты, нежная, из металла
в чёрной коляске своей. — Помочь?
Холодно? — Ах, перестань, Серёжа!
Что с меня? Кости одни да кожа.
Только нет-нет, не хочу на Юг!
Это не наше — чужое море.
Стыдно за всё. Понимаешь, горе —
жалко людей… — Это да… И вдруг
тихо добавил: — Ой, чудо, знаешь,
я ни одну бы другую замуж…
— Знаю, мой милый… А где-то, чу,
крикнула птица почти по-вдовьи.
Кто же мы? Кто? Без такой любови —
палые листья?
— Летишь?
— Лечу!
