Жил слон, картофель кушал вёдрами...
* * *
Жил слон, картофель кушал ведрами,
И яблоки любых сортов,
Но принесли однажды слонику
Ведро просроченных торто́в.
И слон их скушал с восхищением,
Остатки хоботом всосал,
И после в виде благодарности
В вольере весело плясал.
И новым вкусом упоительным
Он был настолько потрясен,
Что резко и самоубийственно
Отверг обычный рацион.
Он рассыпа́л картофель в ярости,
На яблоки смотреть не мог,
А то́ртов не было! Поэтому
Он вскоре ослабел, и слег,
И помер от недоедания, –
И женщины обречены:
Они от собственной капризности
Все скоро вымрут, как слоны.
А женщин, этих милых слоников,
Мне так хотелось бы спасти!
Я им прочту рассказ про слоника
Не менее раз двадцати.
Пусть на меня они набросятся
С побоями, но я стерплю –
И все же не куплю им брюликов,
А вот картофеля куплю.
* * *
Очень много друзей и знакомых
На бескрайних житейских просторах
Утопают в презренном мещанстве,
В бытовых передрягах и ссорах.
А потом они вдруг прочитают
То, что я написал задушевно –
И тотчас порывают с мещанством,
Отвергают стяжательство гневно.
Надевают онучи и лапти
И уходят скитаться по свету,
У меня ж до сих пор, к сожаленью,
Амуниции странника нету.
Выхожу в магазин за лаптями –
И зачем-то коньяк покупаю;
На рюкзак накоплю – но в итоге
Снова торт, как маньяк, покупаю.
И сижу, и смотрю телевизор –
Передачу «Эстрадные сплетни»,
Коньячок заедаю бисквитом
И твержу себе: «Гад я последний.
Я знакомых подбил на скитанья,
И в дороге им очень несладко,
Я же пьянствую и разлагаюсь,
Как патриций эпохи упадка.
И в бордель позвоню непременно,
Ибо вспомнились груди и попки;
Горько, стыдно, – но пакостный палец
Сам собой нажимает на кнопки».
