КОЛЕЧКО ВЫДАЛО
Часть 1-я
Только, когда за окном наступил вечер, и в кабинете стало темно, следователь по особо важным делам Олег Игоревич оторвался от изучения уголовного дела, поступившего из органа дознания. Дело возбуждено по факту убийства молодой женщины, труп которой был обнаружен на горе «Салют», возвышающейся над тихим городком, протянувшимся на многие километры вдоль моря.
По делу был установлен подозреваемый в совершении особо тяжкого преступления, муж убитой. Дознаватель с санкции прокурора избрал ему меру пресечения в виде содержания под стражей, хотя подозреваемый своей вины не признал. Основанием для ареста послужили обнаруженные на его брюках, едва заметные, следы крови. Подозреваемый Пётр утверждал, что ночь, когда была убита его жена Марта, он провёл в частном доме его родителей, уехавших на отдых в санаторий. Ему приходилось каждый вечер относить в их дом еду сторожевой собаке и двум котам, оставшимся без присмотра. Так как дом находился на окраине города, то не всегда хотелось поздно ночью возвращаться домой. Предупредив жену по телефону, Пётр оставался ночевать в доме родителей. Оттуда утром ехал на работу.
То, что во время убийства жены Пётр находился далеко от места совершения преступления, никто не мог подтвердить, так как соседи не видели его входящим и уходящим из дома родителей. При допросе Пётр заявил, что жена в тот вечер настойчиво напомнила ему о кормёжке голодных животных, и убедила из-за позднего времени домой не возвращаться, чтобы не тратить время на дорогу в оба конца, а лучше больше поспать перед работой. Как могли на брюках оказаться следы крови жены, Пётр не смог не только объяснить, но даже предположить.
Судебно-медицинская экспертиза дала заключение, что смерть Марты наступила от сильного сдавливания горла руками, отчего наступило удушье. Но перед этим ей был нанесен удар в живот предметом, похожим на заточку, которой часто пользуются бывалые зэки. Рана была проникающей, но не смертельной.
С Марты были сняты золотые серёжки и колечко, украшенных листочками с феонитом, искусственным камнем, по блеску похожим на бриллиант. Несколько лет назад Пётр их подарил Марте на день рождения. Перед сном она снимала серёжки, чтобы не мешали спать. Колечко для неё служило обручальным кольцом.
Оперативники, задержавшие Петра, утверждали, что он снял с убитой жены золотые изделия и где-то спрятал или выбросил, чтобы имитировать её ограбление, направив расследование по ложному следу.
При вскрытии трупа Марты были сделаны срезы ногтей пальцев рук для обнаружения частиц эпителия и крови. Исследованные частицы кожи и крови показали, что они принадлежат мужчине, но не совпадают с группой крови Петра. Это обстоятельство особенно насторожило Олега Игоревича, имевшему за плечами большой опыт работы по расследованию сложных уголовных дел. Это значило, что Марта перед смертью защищалась, потому под ногтями оказались следы от борьбы. Скорее всего, как бывает в подобных случаях, она царапала напавшего на него человека. Но почему обнаруженные следы крови не совпадают с кровью Петра? Перед помещением в КПЗ (камера предварительного заключения) он был осмотрен медсестрой, которая никаких повреждений на его теле не обнаружила.
Олег Игоревич включил настольную лампу и при её свете заварил крепкий кофе. Осторожно попивая горячий кофе, стал анализировать прочитанные процессуальные документы, находящиеся в деле. Невольно возникала мысль: того ли человека арестовали по подозрению в убийстве Марты. Он ещё раз прочел протокол осмотра места преступления и акт вскрытия трупа Марты. При повторном чтении акта судебного медика обратил внимание на пару строчек, в которых экспертом было указано на порез безымянного пальца левой руки с едва заметным на нём следом йода. Надо будет по этому поводу допросить Петра, сделал пометку в плане следственных действий Олег Игоревич. Может быть он вспомнит и расскажет о причинах появления короткой, но глубокой ранки.
В протокол осмотра места преступления было внесено обнаружение в метре от трупа скомканного железнодорожного билета, а в трёх метрах - носовой платок. На билете и носовом платке были хорошо видны пятна крови. Оперативники постарались срочно провести исследование важных вещественных доказательств. Группа крови, обнаруженной на изъятых предметах совпадала с группой крови Петра, что свидетельствовало против него.
Олег Игоревич вынул из целлофанового пакетика железнодорожный билет, осторожно разгладил, и стал изучать все его реквизиты. Билет в купейный вагон был выдан железнодорожной кассой в Курске на поезд, шедший на полуостров из Москвы. В город поезд пришёл утром того дня, когда ночью была убита Марта. Появилась ещё одна загадка. Кому мог принадлежать запачканный кровью билет. Неужели на горе, кроме Марты и Петра, был ещё один человек? «Нужно, как можно быстрее, проверить». -решил Олег Игоревич, направившись к начальнику уголовного розыска Леониду Максимовичу, узнав по телефону, что тот ещё находится в своём кабинете. Они были одногодками. После окончания юридического факультета пришли работать в милицию. Леонид вырос до начальника отдела уголовного розыска, а Олег много лет работает старшим следователем, и на все предложения о продвижении по службе отвечает категорическим отказом. Он не представляет себя, оторванным от расследования уголовных дел.
Войдя в кабинет, Олег пожал руку друга, сел с ним рядом, положив на стол железнодорожный билет. «Лёня, - жёстко проговорил Олег Игоревич,- кровь из носа, а мне нужен человек, приехавший в наш город. Место в вагоне указано в билете. Не найдёте этого пассажира, я выпущу из-под стражи Петра, которого вы считаете убийцей своей жены, и прекращу в отношении его уголовное преследование. Преступление окажется нераскрытым. Вам придётся землю рыть, продолжая искать убийцу. Я интуитивно чувствую, что житель Курска прольёт свет на убийство. Уверен почти на сто процентов, что он каким-то боком связан с этим преступлением. Мне нужно его допросить до предъявления обвинения Петру. Ты, как юрист, знаешь, что я обязан в течение десяти дней с момента избрания подозреваемому меры пресечения, предъявить обвинение. У меня до окончания этого срока осталось семь дней. Напрасно, по мелочам, я не стал бы тебя просить о помощи».
Пока Олег излагал свою просьбу, Леонид спешно собирал в «дипломат» необходимые документы. «Я мчусь домой, а утром сам выеду поездом, идущим на Москву, чтобы добраться до Курска, где у меня в милиции работают друзья, бывшие однокашники. Если тот пассажир проживает в Курске, я тебе его привезу целым и невредимым». - Заверил старого друга Леонид.
«Как же опера легки на подъём. – подумал Олег Игоревич, возвращаясь в свой кабинет. - Меня надо бить палкой, чтобы погнать в командировку, оторвав от удобного кресла». Открывая кабинет, слышал, как беспрерывно звонит телефон. Жена, Марфа Корнеевна, интересовалась, будет ли безумный трудоголик ночевать дома. Она давно привыкла к позднему возвращению мужа домой и к отлучкам на пару суток, когда он оставался спать в кабинете на столе, разложив на нём милицейскую шинель, а вместо подушки толстенный словарь русских слов. До окончания юрфака университета Олег учился в оперативной школе милиции Одессы, где познакомился со своей будущей женой.
Марфа Корнеевна с молодости, не понаслышке, знала о тяжёлых буднях милицейской жизни, и потому делала всё возможное, чтобы её облегчить любимому мужу. Всегда интересовалась, успешно ли продвигается расследование по сложным делам и о причинах его задумчивости, когда он отказывался от вечерней еды, не ложился спать, а о чёт-то думая, долго находился на балконе, нещадно дымя сигаретами. За годы совместного проживания она многое узнала из юриспруденции и о том, как бывает трудно раскрыть запутанное преступление. И сегодня, выйдя на балкон, чтобы покурить перед сном, Олег Игоревич мысленно набрасывал план допроса Петра, намеченный на утро.
Часть 2-я
В камере, кроме Петра, впервые попавшему в тяжёлую непривычную для него обстановку, находилось два неоднократно судимых мрачных мужика, якобы арестованных за разбойные нападения на граждан. Пётр им подробно рассказал о своей жене, убийство которой следственные органы возлагают на него, хотя он к преступлению не имеет никакого отношения. В ответ на клятвы и заверения Петра о своей порядочности, новые знакомые дружно заржали, заверив его, что если и дальше будет доказывать, что он белый и пушистый, то загремит за колючую проволоку на всю катушку, так как ни один, даже больной на голову судья, не поверит, что он ночевал у родителей, а жена оказалась приконченной на горе «Салют», каким-то образом оставив на его брюках свою кровь. «Ментам нужна раскрываемость, а не твои жалобные честные сопли». - Не переставая твердили зэки. К утру обработанный Пётр понял, что только явка с повинной облегчит его участь. Он не знал, как отблагодарить бывалых мужиков за добрый совет.
Утром, войдя в следственный кабинет КПЗ, куда его вызвал Олег Игоревич, Пётр сходу потребовал бумагу и ручку, чтобы написать явку с повинной. Явка была коротко быстро им написана. В ней Пётр указал, что убил на горе «Салют» свою жену, будучи в возбуждённом состоянии из-за ссоры с ней. Глубоко об этом сожалеет. Давать подробные показания и выезжать на место преступления для рассказа, как совершал преступление, не желает. Просил суд учесть его раскаяние. От допроса отказался, считая достаточным доказательством его вины явки с повинной. «А я тебя не собираюсь уговаривать. Хозяин – барин». - Рассмеялся в ответ следователь.
Олег Игоревич, внимательно прочитав незамысловатый текст, легко улыбнувшись, сказал Петру, что его быстро обработали зэки, но он не собирается убеждать в обратном, так как искать настоящего преступника, проверяя все версии, входит в обязанности следователя. «Ты мне, браток-убийца, лучше расскажи, почему у жены оказался порезанным палец. Это ты, убив свою любимую жену, дополнительно полосонул её по пальцу, чтобы точно наступила смерть?» - На полном серьёзе, но с сарказмом в голосе, спросил Олег Игоревич. «Марта палец порезала нечаянно. – Насупив брови, проговорил Пётр. - Она очень спешила приготовить ужин, мою любимую яичницу с салом. Когда резала сало, ножом резанула по пальцу, отчего обильно пошла кровь. От боли стала размахивать пальцем, разбрызгивая кровь по комнате. Я помог остановить кровь, зажав повреждённый палец. Потом ранку обильно смазал йодом, наложив сверху ватку. Через пол часа Марта, успокоившись, выбросила ватку и забыла про ранку, как и я. Обычная бытовая травма». «Вот и хорошо».- Спокойно проговорил Олег Игоревич, и звонком вызвал конвоира, чтобы препроводить Петра в камеру. «Что тут хорошего?» - Уныло проговорил Пётр, покидая следственный кабинет. «Хорошее то, что ты можешь передать от меня большой привет доброхотам, соседям по нарам, которые тебя, взрослого мужика, учат, как мне врать». - Проговорил ему вдогонку Олег Игоревич, поняв, почему Пётр написал явку с повинной. «Ох, эта старая школа оперативников подбрасывать своих людей в камеру для обработки задержанных по подозрению в совершении преступления. Надо будет снова на эту тему серьёзно поговорить с Леонидом». - подумал Олег Игоревич, направляясь в свой кабинет.
Как бы ни был занят по работе, Олег Игоревич постоянно думал, найдёт ли Леонид нужного ему пассажира, от показаний которого, как ему казалось, очень многое зависело по выявлению истины в запутанном деле. Оставалось три дня до предъявления обвинения Петру. Олег Игоревич понимал, что с имеющимися доказательствами вины Петра направлять дело в суд нецелесообразно, так как любой защитник разнесёт в пух и прах имеющиеся косвенные улики, а вернее, признательные показания подсудимого, предварительно порекомендовав ему отказаться от них. И тогда следователь будет нести ответственность в дисциплинарном порядке за незаконное привлечение к уголовной ответственности невиновное лицо. Сейчас не 37 год, когда признательные показания являлись «царицей доказательств».
Пугало Олега Игоревича не наказание, а то, что настоящий преступник будет находиться на свободе. Уже сейчас можно ставить перед прокурором вопрос об освобождении Петра из-под стражи на подписку о невыезде. Но прокурор, оберегая честь мундира, никогда не согласится на это неприятное для него процессуальное действие, так как с него спросит вышестоящее начальство, куда он смотрел, когда давал санкцию на арест.
Едва Олег Игоревич в начале рабочего дня зашёл в кабинет и сел за стол, не успев выпить утренний кофе, как за ним следом зашёл начальник ОУР с каким-то насмерть перепуганным мужчиной, будто его привели на расстрел. Садясь на предложенный стул, мужчина не зная, куда деть трясущиеся руки, не спускал округлившихся глаз со следователя, который по его убеждению должен был немедленно привести страшный приговор к исполнению. Первым заговорил Леонид Максимович: «Это Андрей. Он старый друг Марты. Немедленно откликнулся на объявление по курскому телевидению, что разыскивается пассажир поезда, который в день убийства приехал в наш город. Он тебе сам всё расскажет. За быстро проделанную работу, дорогой следак, с тебя причитается».
Как только за начальником розыска закрылась дверь, Олег Игоревич приступил к допросу, внимательно слушая Андрея, иногда вставляя в его речь уточняющие вопросы.
Из долгого рассказа Андрея вырисовалась следующая картина. Он и Марта вместе закончили школу, сидя за одной партой с восьмого класса. С того времени
между ними зародилась любовь, которой завидовали одноклассники. Из-за болезни ему в младших классах пришлось дважды пропускать обучение. После получения аттестата зрелости, его возраст позволял быть призванным в армию. После шумного прощального застолья с друзьями по случаю ухода в армию, поздно ночью Андрей с Мартой поднялись на гору «Салют», чтобы полюбоваться лежащим внизу в огнях заснувшим городом, и дать клятву верности в вечной любви.
Было лето, пахнувшее травами, покрывавшими склоны старой горы. От возбуждения, выпитого спиртного и запаха полыни кружилась голова. Влюблённые остановились на возвышенности горы, где с времён войны сохранился немецкий дот (долгая огневая точка), в районе расположения, которого несколько поколений пацанов любили играть в войну. Возле него, на шелковистой траве, случилось то, что случается между влюблёнными. Андрей стал первым мужчиной у Марты, которому поклялась ждать его прихода из армии.
Когда Андрей заканчивал третий год службы, в семье Марты случилась трагедия. В автомобильной катастрофе погибли родители. Оставшись в растерянности одной без материальной и моральной поддержки, девушка нарушила клятву, данную Андрею. Вышла замуж за соседа Петра, старше её на несколько лет, имеющему хорошо оплачиваемую работу. О случившимся Марта честно сообщила бывшему любимому Андрею.
После демобилизации Андрей, с согласия родителей, поехал в Курск, где с семьёй проживал его родной дядька. В этом городе окончил институт и стал работать по специальности. Шли годы, а он никак не мог найти женщину, похожую на первую любовь, Марту. Был рад, что с согласия Марты мог ей изредка звонить и слышать её счастливый голос. Если в это время дома оказывался муж Марты, разговора не было.
Часть 3-я
Находясь в очередном отпуску, Андрей решил во что бы то ни стало хоть краем глаза увидеть Марту. О своём приезде сообщил Марте, которая сначала не поверила его словам. Но когда он стал умолять о короткой встрече, ей пришлось поверить случившемуся. Разговор с Андреем в памяти Марты возбудил воспоминания о прекрасной и счастливой молодости, о любившим её мужчине, сделавшим её женщиной. И она решила в тайне от Петра, чтобы его не травмировать, встретиться с человеком, который иногда приходил к ней во сне. Марта сказала Андрею, что позвонит вечером, когда пойдёт к нему на встречу. Договорились встретиться у основания лестницы, ведущий на гору «Салют».
Отправив мужа в дом его родителей, Марта, отправилась на свидание к Андрею. Они сразу узнали друг друга, хотя у Андрея появились залысины, а у Марты возле глаз маленькие, но заметные морщинки. Марта первая коротко поцеловала Андрея. Взявшись, как в юности, за руки, не сговариваясь, стали подниматься по длинной полу развалившейся лестнице на гору. Остановились возле всё ещё существующего дота, чтобы отдышаться от долгого подъёма, и рассмотреть ближе друг друга. Не отпуская горячих рук, ни слова не говоря, стараясь остановить налетевшую на тело дрожь, стали смотреть на уставший от дневных забот город. Андрей, любуясь Мартой, видел, как камушки в серёжках под лунным сетом иногда вспыхивали маленькими звёздочками, а рука ощущала колечко, но не обручальное. «Марта, милая. У тебя нет от меня никакого сувенира, который напоминал бы обо мне. Возьми, пожалуйста, цепочку с брелоком в виде сердечка. Воля твоя, как с ней поступить». Не ожидая согласия Марты, Андрей достав из кармана золотую цепочку, надел на шею Марты. Взяв за плечи несопротивляющуюся Марту, и прижав к себе, припал к её полуоткрытым манящим губам. Едва он их коснулся, как почувствовав сильный удар по затылку.
Андрей пришёл в себя лежащим на земле. Страшно болела голова, саднил затылок. Когда он провёл по нему ладонью, она покрылась чем-то липким. В лунном сиянии Андрей на ладони рассмотрел кровь. Не поняв, что с ним произошло, стал лазить по карманам, чтобы что-нибудь найти и приложить к кровоточащей ране. Нашарив какую-то смятую бумажку, приложил к затылку. Боль как будто стала утихать. С трудом поднявшись и став на колени, увидел лежащую Марту с открытым ртом и с широко раскрытыми недвижимыми глазами, уставившимися в тёмное небо. Казалось, что она беззвучно взывала к небу о помощи. Спереди светлого летнего платья разлилось тёмное пятно. Не смотря на охвативший ужас, Андрей подполз к Марте и приложил к груди ухо. Сердце не билось. Она была мертва. И тут до него дошло, что на них, кем-то незамеченным, было совершено нападение с целью грабежа, что подтвердило отсутствие на Марте её золотых украшений, подаренной им цепочки и небольшой суммы денег, находившихся в заднем кармане брюк. Крупные купюры, хранившиеся в потайном внутреннем кармане, оказались на месте. От случившегося охватила паника и бессилие. Андрей припал к холодным губам Марты и заплакал в голос, понимая, что никакая сила не сможет её воскресить, а он может попасть в неприятную историю, если будет застигнут рядом с трупом. Ясно, что его назовут убийцей. Милиция не поверит никаким его доводам о невиновности. Андрей, тяжело опираясь на руки, с трудом поднялся с колен и стал пятиться от казалось смотрящей ему вслед Марты. Так как чувствовал окровавленную рану, Андрей достал носовой платок, промокнул кровь и отбросил в сторону. Спотыкаясь и падая, спустившись по крутому склону горы на центральную улицу города, Андрей с первого попавшего автомата позвонил в милицию по 02, сказав одну фразу: «На горе «Салют», рядом с дотом, лежит труп женщины».
Пешком по тёмным улицам Андрей добрёл до железнодорожного вокзала, где в маленьком сквере на лавочке стал ждать утра, чтобы сесть на поезд, уходящий на Москву. Билет до Курска взял в общий вагон, где было много народа, и он не стал объектом для его рассматривания. Большую часть пути провёл в тамбуре вагона, нервно выкуривая одну за другой папиросу «Беломорканала», не переставая думать, что ждёт его впереди, в душе ругая себя, что совершил необдуманный шаг, поехав к замужней женщине, за что был наказан небесными силами.
Так как рана на затылке не заживала, Андрей был вынужден обратиться в травмпункт, где хирург на обработанную рану наложил швы. Несколько дней от неизвестности Андрей не находил себе место. При каждом звонке в дверь ему казалось, что пришли его арестовывать. Когда по телевидению услышал о розыске пассажира с названием его места в купейном вагоне поезда, следовавшего из Москвы на Юг, Андрей понял, что милиция ищет его, и с чем связан этот розыск. Не раздумывая, пошёл в милицию, заявив, что он есть тот пассажир, которого разыскивают. Он не может даже предположить, кто совершил нападение, так как по дороге на гору и на горе никого не видел из посторонних. Ему казалось, что он с Мартой были одни во всём мире.
Закончив допрос Андрея, Олег Игоревич, попросил его задержаться в городе на несколько дней. Обрадованный Андрей, что его не стали арестовывать, счастливый, едва ли не бегом, покинул кабинет следователя, направившись в первый попавшийся бар, где залпом опрокинул стакан коньяка за свободу, которую не ожидал получить.
Вечером в кабинет Олега Игоревича зашёл сияющий Леонид Максимович, намекая на магарыч за быстрое выполнение задания следователя. Когда Леонид принялся пить предложенный ему кофе вместо спиртных напитков, Олег, постукивая подушечками пальцев по столу, спокойно произнёс: «Зря, Лёшенька, радуешься. После допроса Андрея дело стало ещё больше запутанным. Я всё -таки зациклился на том, что не без помощи твоих подчинённых, заряженный на явку с повинной Пётр, к убийству не имеет никакого отношения. Направлять в отношении его дело в суд я не собираюсь, если не будут найдены существенные доказательства его вины, что судя по всему, добыть не реально. Что делать дальше, не представляю». «А я, в отличие от тебя, - Начал Леонид Максимович, - уверен, что грохнул свою жену Пётр, приревновавший её к Андрею. Каким-то образом проследил за их встречей и свёл счёты с неверной женой. Это подтверждается тем, что мои опера перерыли город, проверив всех ранее судимых за тяжкие преступления, тех, кто недавно вернулся из мест лишения свободы, кто после убийства совершил незначительное преступление и оказался за решёткой. Ты же знаешь, что многие битые зэки так поступают, чтобы сыщики потеряли их след. Молчит и наш вспомогательный аппарат, от которого не поступило ни одной информации, представляющей оперативный интерес. Отсюда вывод может быть только один: убийца Пётр».
Не придя к общему знаменателю, друзья разошлись, каждый оставшись при своём мнении.
Олег Игоревич с тяжёлыми мыслями возвращался домой, до которого ходу было спокойным шагом, максимум, пол часа. На ходу, проанализировав все материалы уголовного дела, твёрдо решил через два дня освободить из-под стражи Петра, а расследование по делу приостановить, поручив уголовному розыску продолжать осуществлять розыскные мероприятия по установлению преступника. Преступление окажется нераскрытым, в связи с чем милицейское руководство подымет грандиозный скандал, поддерживаемый прокурором. Но честность Олега Игоревича не позволяла поступить против своей совести и профессионализма.
Часть 4-я
На раздавшийся звонок Марфа тут же раскрыла дверь, будто всё время стояла возле неё, ожидая прихода мужа, который ещё два часа назад собирался идти домой. Олег Игоревич, чтобы не показать, что он расстроен, чмокнув жену в щеку, запел песенку эмигранта Петра Лещенко: «Моя Марфушечка, моя ты душечка», заменив песенную Марусечку на имя жены. Марфа Корнеевна, легко усмехнувшись, прервав наигранное настроение мужа, тепло проговорила, обращаясь к нему по придуманному ею имени: «Слушай, Ося, не морочь мне голову. Вижу, что убийца до сих пор не найден, и это тебя очень расстраивает. Раздевайся, умывайся, приходи в себя, садись ужинать и слушать мою информацию, которая, может быть, тебя заинтересует, как заинтересовала меня, далёкой от методов раскрытия преступлений».
Поглощая любимую тушёную капусту со свиными ребрышками, Олег Игоревич не очень вникал в рассказ жены, научного сотрудника НИИ, о работавшей с ней лаборантке Марине Ивановне. Три года назад Марина Ивановна, переехавшая с мужем в их город с Западной Украины, пришла работать в рыбный НИИ. Зарекомендовала себя приятной работящей, но немного замкнутой женщиной. Её совершеннолетняя дочь, рождённая от некоего Исмаила, осталась с дедушкой и бабушкой жить на Украине. Марина Ивановна никогда ничего о муже коллегам по работе не рассказывала. Как-то с горестью проговорила, что его редко видит, так как тот работает дальнобойщиком, постоянно находясь в командировках.
Марина Ивановна, будучи миловидной женщиной, никогда не пользовалась даже губной помадой. Она не носила никаких украшений. А сегодня пришла на работу с золотым колечком на мизинце. На другой палец из-за маленького размера оно не налезло. Марфа Корнеевна рассмотрела на кольце маленький золотой листик, похожий на дубовый, наверху которого поблескивал феонит. Как настоящая жена мента, она вспомнила о колечке, снятого с убитой женщины, о котором рассказал муж.
Она поздравила Марину Ивановну с приобретением красивого колечка. Та с гордостью сказала, что муж вернулся из командировки и подарил ей это колечко.
Марфа Корнеевна, больше ни о чём не расспрашивая лаборантку, стала думать, почему муж купил жене кольцо, которое с трудом было надето на мизинец, впиваясь в его кожу; почему за долгие годы совместной жизни только сейчас муж сделал дорогой, но не удачный подарок, которым женщина не преминула похвастаться. И вообще, снятое кольцо с листочком с убитой женщины и появившееся аналогичное кольцо у Марины Ивановны, случайное совпадение, или звенья одной цепи?
Не успела Мирфа Корнеевна закончить рассказ, как Олег Игоревич уже стоял у телефона, пересказывая Леониду Максимовичу полученную интересную информацию от жены. Леонид сначала к услышанному отнёсся без энтузиазма, и рассмеявшись сказал, что если преступления начнут раскрывать их жёны, то надо будет мужьям стать домохозяйками, а жён отправить в милицию раскрывать преступления. «А вообще-то, надо проверять любую информацию, особенно в нашем положении, когда мы зашли в тупик», - заканчивая разговор, тяжело усмехнулся Леонид, и добавил, - как ты просишь, к твоему приходу на работу всё будет выполнено».
В семь утра, когда Олег Игоревич подошёл к кабинету, возле него увидел в приподнятом настроении начальник розыска. Он сообщил другу, что оперативники работали всю ночь и, как ему кажется, вышли на верный след. В милицию были доставлены Марина Ивановна и её муж Исмаил, неоднократно судимый за тяжкие преступления, и недавно освободившийся из мест лишения свободы, где восемь лет отбывал наказание за причинение тяжких телесных повреждений. На учёт в милиции ещё не стал, нигде не работает. Нагловатый и самоуверенный тип, заявивший при допросе, что кольцо, подаренное жене, купил в ювелирном магазине города, где в лагере отбывал наказание, израсходовав все деньги, что заработал в неволе. В ночь убийства находился у своего друга, живущего в соседнем приморском городе. Его друг Митяй также доставлен в милицию, но ещё не допрошен. «Поверхностный внешний осмотр показал, что на шее Исмаила имеются слабо видимые заживающие следы царапин. -Хлопнув в ладоши и соскочив со стула, чуть ли не на всё управление, закричал возбуждённый Леонид. Подойдя к другу и приобняв Олега, Леонид сказал, что любимому следователю, чтобы дело оказалось в шляпе, осталось только срочно назначить судебно-медицинскую экспертизу о происхождении царапин на шее Исмаила и о составе его крови, которая у него уже изъята для исследования.
Олег Игоревич с его богатым опытом принял решение, начать допрос с Митяя. Перед началом допроса следователь, строго глядя ему в глаза, пытавшемуся скрыть охватившую дрожь, отчеканивая каждое слово, чётко произнёс: «На раздумье даю одну минуту. Начнёшь врать по договорённости с Исмаилом, сядешь надолго вместе с ним. Время пошло!». Бывший зэк, когда-то вместе отбывавший наказание с Исмаилом, дрогнул, не желая попасть на тюремные нары. Он сказал, что Исмаил у него появился под утро. Сразу обратил внимание на глубокие царапины не шее старого дружка. Тот их появление объяснил ссорой с женой, в гневе его поцарапавшей. Ранки замазали зелёнкой и сели за стол, чтобы отметить встречу после долгой разлуки. Во время ранней трапезы Исмаил достал из кармана брюк в жмене золотые изделия - колечко, две серёжки, украшенных лепестком со сверкающим камешком, и цепочку с кулоном в виде сердечка. Колечко Исмаил оставил себе, а остальные изделия попросил Митяя сбыть скупщикам краденного. Выполнив просьбу Исмаила, на вырученные деньги две ночи бражничали в ресторанах города. На третий день Исмаил уехал домой, так и не сказав, как ему достались золотые изделия, а он, по обычаю зэков, не стал его об этом расспрашивать.
При допросе Марины Ивановны следователем в протоколе особенно было подчёркнуто, что при возвращении мужа домой обратила внимание на его поцарапанную шею. Исмаил сказал, что он с другом, у которого был в гостях, ходил в поле для сбора шиповника. Он нечаянно поцарапался о колючки кустов.
Подобрав кольца, похожие на кольцо, изъятое у Марины Ивановны, но разные по размеру, Олег Игоревич предъявил их на опознание Петру. Тот, не задумываясь, указал на кольцо, изъятое у жены Исмаила, сказав, что точно такое он вместе с серьгами подарил своей жене. Здесь Пётр рассказал о детали, о которой раньше не говорил при допросе. Перед тем, как подарить комплект золотых изделий жене, по его просьбе друг детства, работающий гравёром, с внутренней стороны кольца возле пробы золота выгравировал две микроскопические буквы - М и П, с которых начинались имена его и жены. Невооружённым глазом они кажутся едва различимыми двумя точечками. Их можно рассмотреть только в микроскоп. Каково было удивление всех участников опознания, когда в микроскоп, доставленный криминалистами, на внутренней стороне кольца, опознанного Петром, были рассмотрены названные им буквы.
Олег Игоревич не стал допрашивать Исмаила в служебном кабинете. Оперативники препроводили того в КПЗ, в камеру, из которой с прекращением уголовного преследования был освобождён Пётр, сразу не поверивший, что с извинениями его выпускают на свободу с правом обжалования незаконного ареста. Прощаясь с оперативниками, производившим по поручению следователя его освобождение, Пётр сказал, что на их месте поступил бы так же, и потому не будет никуда жаловаться. Наоборот, он благодарен честным сотрудникам, которые не стали на него навешивать чужое преступление, установив настоящего убийцу его любимой жены.
Часть 5-я
После обеда, сняв копии с протоколов допроса Митяя и Марины Ивановны и протокола опознания кольца, Олег Игоревич направился в КПЗ, чтобы подробно допросить Исмаила, применив свой излюбленный приём: предоставление для ознакомления допрашиваемому материалов, которые изобличали в совершении преступления. Этот приём он начал применять, будучи ещё молодым следователем. Не думая о последствиях, он предоставлял подлинные документы. Но после одного случая стал давать для ознакомления только копии, так как однажды один рецидивист, ознакомившись с протоколом допроса важного свидетеля, быстро порвал его на мелкие кусочки и стал глотать. В те далёкие годы протоколы писались, даже не шариковой ручкой, которых ещё не было и в помине, а авторучкой, заправленной чернилами. Было приложено много труда, чтобы записать показания на двенадцати страницах, которые арестованным по подозрению в убийстве своей матери, были уничтожены в один миг.
Когда в следственный кабинет КПЗ конвоиры ввели Исмаила, Олег Игоревич назвал свою должность, имя и отчество, разрешив тому так к нему обращаться, а при нежелании, мог по традиции зэков называть «гражданином начальником». Положив на стол пачку дорогих импортных сигарет, разрешив ими пользоваться Исмаилу, Олег Игоревич выслушал того короткую биографию, из которой узнал о семиклассном образовании подозреваемого в особо опасном преступлении. «Вижу, - Начал Олег Игоревич, - что ты мужик толковый, прошедший огонь, воду, медные трубы и попавшему мне в зубы. Даю для ознакомления материалы дела, изобличающие тебя в убийстве молодой женщины по имени Марта. Скоро будет готова судебно-медицинская экспертиза, которая, как мне сказали медицинские эксперты по телефону, подтвердила, что частицы кожи и крови, обнаруженные под ногтями твой жертвы, принадлежат тебе. Вог бумага и ручка. Не спеша, собственноручно напиши, как и почему совершил убийство. Твоё чистосердечное признание мною будет отражено в обвинительном заключении, как смягчающее вину обстоятельство, которое суд согласно закону обязательно учтёт, назначая меру наказания. Ты вправе не признавать себя виновным и даже отказаться от дачи показаний, которые, кстати, как доказательства твоей вины, меня не интересуют, так как по твоему делу их, как говорят, «выше крыши». Но суд, видя твоё нелепое упорство в отрицании вины, когда она доказана, может влепить срок, как неоднократно судимому, и не делавшему должных выводов, на всю катушку. Так что, твоя дальнейшая судьба в части отсидки за содеянное, зависит от твоего поведения на следствии. Это придумал не я, а нормы права, заложенные в уголовно-процессуальном кодексе. Если говорить честно, то даже был бы рад, если бы ты вообще отказался давать показания, и я бы время, потраченное на тебя, использовал для другого дела, где надо поломать голову, чтобы добыть нужные доказательства».
Исмаил, не дождавшись окончания убедительной речи следователя, склонившись над столом, и постоянно вытирая выступающий на лбу пот, стал старательно выводить плохо поддающиеся предложения, иногда обращаясь к Олегу Игоревичу, как правильно написать то или иное слово.
От долгого сидения на табуретке, привинченной к полу, у Олега Игоревича затекли ноги. Он поднялся, прошёл по кабинету из угла в угол, и подойдя к окну, защищённого мощной металлической решёткой, стал смотреть на только видневшуюся узкую полоску неба, по которому медленно плыли первые облака наступившей осени, и думать, как отблагодарить жену, неожиданно помогшей раскрыть тяжкое преступление, которое всколыхнуло всех жителей города.
Хотя Исмаил долго трудился над своим признательным показанием, Олег Игоревич терпеливо ждал его окончания. Он часто прибегал к такому методу допроса. Иногда при слабых доказательствах вины, обвиняемые свои показания меняют в суде, полностью от них отказавшись. Часто такую идею им подсказывают нечистоплотные защитники. Как правило, ссылаются на то, что невнимательно читал показания, записанные следователем, или вообще не читал, и не думая о последствиях, поставил свою подпись в протоколе. При собственноручно написанных показаниях, отказаться от них становится сложнее.
Как только Исмаил, вытащив из пачки очередную сигарету, окончил писать, Олег Игоревич взял вкривь и вкось исписанные листочки и стал внимательно читать, порой останавливаясь на неразборчиво написанном слове. Надо отдать должное Исмаилу за подробное описание совершённого преступления.
Освободившись из мест лишения свободы, возвратился к жене, которая всегда ждала после очередной его отсидки, не позволяя мужчинам за ней ухаживать. Уехали из своего города, так как Марине Ивановне из-за непутёвого мужа было стыдно перед соседями, родными и близкими. Дочь, откровенно не желавшая иметь такого отца, категорически отказалась переезжать с родителями. Даже была рада, что её оставили в покое. Исмаил, как многие бывшие заключённые, выйдя на свободу, первое время не находил себе места, трудно привыкая к новой обстановке, где жизнь протекала совсем не так, как за колючей проволокой. Хотя счастливая от возвращения мужа Марина делала всё возможное, чтобы ему угодить, Исмаил постоянно находил повод, чтобы было к чему придраться. Он явно скучал по своим дружкам, с которыми много лет провёл в зоне. Не раз подумывал о том, с кем бы встретиться из тех, кто раньше его вышел на свободу, чтобы поговорить по душам, медленно попивая чефир, чай, заваренный зэковским способом.
В тот вечер его всё раздражало. Может быть, повлиял изрядно выпитый самогон, которым его на рынке угостили случайно познакомившиеся с ним мужики, побывавшие в местах, не столь отдалённых. Дома на столе его ожидала бутылка водки и вкусно пахнувший борщ. Но когда он после опрокинутого стакана водки, нехотя хлебанул пару ложек борща, который ему любезно поднесла улыбающаяся и изголодавшаяся по мужской ласке жена, полу обнажённой грудью коснувшись его лица, Исмаил вскипел. «Ты дашь мне пожрать спокойно,- Заорал он, - прежде, чем потащишь в постель?» Не обращая внимания на смиренно опустившую руки жену, Исмаил, резко отодвинув от себя тарелку с выплеснувшимся борщом, подбежал к тумбочке. Достав из ящичка несколько крупных купюр, сунул в глубокий карман брюк вместе с начатой бутылки водки. Не забыв заложить сзади за пояс заточку, сделанную им из простой длинной отвёртки, Исмаил выскочил из квартиры, громко хлопнув дверью.
На дворе уже была ночь. Прохожих на улице становилось меньше. Все спешили по домам. А Исмаил бесцельно шёл вперёд, не думая, где и когда нужно остановиться. Он замедлил свой шаг, оказавшись перед длинной каменной лестницей, ведущий на гору «Салют». От нечего делать, , медленно поднимаясь, и часто останавливаясь, чтобы перевести дух, стал считать ступени. Когда их оказалось больше четырёх сот, и они закончились, Исмаил оказался недалеко от памятника погибшим воинам. Пройдя мимо него, и миновав, Вечный огонь, Исмаил пошёл в сторону немецкого дота, расположенного на одной из вершин горы. Путь освещала, закрываемая временами тучами, полная луна. Добравшись до военного сооружения, Исмаил уселся на большой валун, расположенный возле заросшего дерезой входа в дот. Было ещё по-летнему тепло. А засыхающие травы, теряя свою бархатистость, прощаясь с летом, пахли ещё больше, чем летом, слегка дурманя голову. Допив жадными глотками водку, Исмаил, поднявшись с валуна, размахнулся и бросил далеко вниз пустую бутылку. Сколько он потом просидел на камне, сохранившим дневное тепло, не мог сказать, так как все его мысли были заняты воспоминаниями о всей исковерканной, прошедшей в лагерях жизни, и невесёлыми думами о будущем.
Его размышления прервали появившиеся голоса мужчины и женщины, которые дошли до дота с противоположной стороны, и остановились. В ночной тишине Исмаил чётко слышал их каждое слово и прерывистое дыхание. «Повезло, - Подумал он. - Сейчас стану свидетелем того, как парочка будет заниматься любовью».
Подняв с земли найденный кусок тяжёлой ржавой железки, чтобы в случае чего, можно было ею защищаться, Исмаил, не выдавая своего присутствия, осторожно, по-кошачьи, стал обходить дот. Выглянув из-за него, увидел, как мужчина одевает на шею женщины цепочку. Натренированным глазом обратил внимание, как при лунном свете в серёжках переливаются камешки, которые Исмаил принял за бриллианты. Такая удача, когда жертва оказывается в безлюдном месте, грабителя посещает редко. «С бабы смогу снять цацки, когда нейтрализую её мужика, довольно крупного телосложения». - Подумал Исмаил, в два беззвучных прыжка, оказавшись за спиной мужчины. Не раздумывая, железкой нанёс ему сильный удар по затылку, от которого тот упал, как подкошенный, не издав ни звука. Увидев перед собой незнакомого мужчину, отбросившего железку в сторону, женщина, схватившись за голову обеими руками, заверещала так, что у Исмаила заложило уши. «Сейчас, на дикий крик скаженной бабы сбегутся люди, и я снова окажусь в тюрьме». - Как набат прозвучало в голове Исмаила, забывшего, что вокруг ни души. Привычным движением выхватив из-за пояса заточку, Исмаил по рукоятку всадил в живот, ни на секунду не умолкающей женщины. После полученного удара женщина перестала кричать, оставаясь стоять. Она даже успела напавшего обеими руками схватить за шею, больно царапая длинными острыми ногтями. Исмаил, легко оторвав пальцы женщины, схватил её за тонкую шею и так сдавил крепкими сильными пальцами, что почувствовал, как хрустнуло горло. Жертва с открытым ртом стала медленно оседать. Когда она коснулась коленями земли, Исмаил толкнул её от себя, и она упала на спину, уставившись широко раскрытыми глазами в небо. Женщина была мертва. Исмаил, не мешкая, снял из её ушей серёжки, продолжавших маняще сверкать, а также колечко и цепочку. Сунув золотые изделия в карман, а заточку, предварительно вытерев о землю, заложив за пояс, Исмаил, не оглядываясь, стал быстро отходить от трупа, прихватив с собой окровавленную железку, чтобы не оставлять следов преступления. Но затем вернулся к продолжавшему недвижимо лежать мужчине, чтобы обшарить карманы брюк. Деньги нашёл в заднем кармане.
По горе, то поднимаясь на её возвышенности, то опускаясь, двинулся в сторону автотрассы, ведущей в столицу области. По дороге, сильно размахнувшись, выбросил далеко в сторону железку.
Часть 6-я
Автотрасса проходила мимо небольшого городка, в котором жил его дружок Митяй. С ним много лет назад отбывал наказание в лагере для несовершеннолетних преступников. Встречался между отсидками, вспоминая начало преступного пути.
К Митяю на попутной машине Исмаил добрался ранним утром, так как пришлось долго ждать попутного транспорта. Верный друг помог Исмаилу обработать рану зелёнкой. Он же сбыл золотые изделия. На вырученные деньги от их продажи хорошо погуляли в ресторанах, заказывая музыкантам блатные песенки, типа «Мурки», за что щедро расплачивались с музыкантами, которым категорически запрещалось пользоваться таким репертуаром.
Из золотых изделий, снятых с убитой женщины, Исмаилу очень понравилось колечко, с которым ему не хотелось расставаться. Так как никогда не делал верной жене подарки, решил подарить сверкающее камешком колечко, заглаживая перед ней свою вину, связанную с его необузданным характером.
Когда дома вручил колечко опешившей жене, та не знала, как отблагодарить внимательного мужа, время от времени уходящего в тюрьму за преступления, которые, как он всегда утверждал, не совершал. Она верила каждому слову несчастливого Исмаила, несправедливо страдавшему за других, настоящих преступников. Из-за несправедливости он стал несдержанным и раздражительным, иногда возмещая на ней накопившееся зло на ментов. Она, сочувствуя мужу и понимая его состояние, терпела любые выходки, продолжая верить в его порядочность и честность. Поверила и тогда, когда он твёрдо заявил, что кольцо ему отдал его лучший друг за давний долг.
Когда Олег Игоревич закончил читать протокол, протянул исписанные листки Исмаилу, попросив подписать каждую страницу, а в конце текста написать: «Показания написаны верно собственноручно, без психического и физического воздействия. Дополнений и изменений не имею», заверив написанное подписью с указанием даты и времени, которые показывали часы следователя. По заведенной традиции, Олег Игоревич, достав нераспечатанную пачку сигарет, вручив изумлённому Исмаилу.
Прежде, чем под конвоем покинуть следственный кабинет, Исмаил, собравшись с духом, спросил у интересного следователя, каких раньше не встречал, может ли он раскрыть секрет и сказать, как сыщики вышли на его след. Олег Игоревич не стал задерживать с ответом: «К сожалению, этот раз на твой след вышли не сыщики, а женщина, с которой работает твоя жена. Когда выйдешь на свободу, она к тому времени, видимо, догадается, кто это, и назовёт её имя. Я и работники уголовного розыска ей очень благодарны».
Исмаил, криво усмехнувшись и пожав плечами, вместе с конвоирами вышел из кабинета следователя, неспешно складывавшего листки с его показаниями в видавший виды «дипломат». Он уже не слышал, как Олег Игоревич весело напевал под нос : «Моя Марфушечка, моя ты душечка».
