...
я на веки кладу сотни чайных припарок. забудь же
подчерствелые скулы, оттенка сгущённого пунша.
не бросай впредь за буны ветвей заскорузлую лесь.
уготован нам фèрал* викариев и никтофобов, —
на двоих скопу судеб раздробим до гнилого гроба, в
коем сюр коммунальный всех наших историй, как плеснь,
на кору нарастает трухою, да стелется кровлей.
пустосвят сумасшедший,
связавший бытье с меланхольей,
не придётся теперь ярым скептиком,
жалким портье
нам, кичащимся низкого пошиба званием шпиков,
эмиссаров, агентов властей, в сертуках и туниках,
иль желтушных приспешников хлопот газетных статей.
знаешь, всё солипсизм и схоластика. будь или нé будь
ты на свете совсем: гибло всё, даже перстная щепоть,
и тем паче — вселенская иезуитская хворь.
вам трактаты припомнились имморалистского Ницше.
[взвейтесь, винные лозы, и незамедлительно — ниц же]
истлевает вчерашнее скотство трепком и брехнёй.
меня гложет insomnia — в пульсе дрожащих артерий
дребезжит охладевшая твердь. «gratiā plena Mary».
я в тринадцать — смолою забитые полости бронх,
а в четырнадцать — склеп под мощёным базальтом проспектом,
бересклетовый сад, что тщеславится красочным спектром.
или вовсе розарий, почиющий в царствии крон.
2020
