«Иииисподволь».

Больное горло - от промокших накануне ног, не иначе – лишило меня всякого выбора: сегодня лежу в кровати с книгой, никуда не иду. Много мне не надо – и дома все есть. Вот молоко для кипячения; вот мёд и масло, известная пара палачей зимней простуды. Да маковые сушки на перекус – мелкие, россыпью.

 

«Он ииисподволь следил за нею…» - я читаю вслух, чтобы не заснуть. Произношу слова медленно и тихо, почти шёпотом, чтобы не напрягать связки, – «…но он мог бы и не следить, потому что, пошевелись она…» - веки тяжёлые, словно вязаные скатерти, их так и тянет накрыть бахромой ресниц воспалённые глаза.

 

Но я обещала тебе, что когда-нибудь прочту эту повесть.

Ты её любил.

 

Две пёстрые кошки, не мигая, следят за моими пальцами, почти автоматически переворачивающими страницы. «…Он в тишине услышал бы любой её шорох…» - обессиленная, захлопываю крепкий томик. «Шшуххх… Шшшуххх…» - дворничиха за окном тоже листает свою книгу – белоснежную, нежную...

 

Метель расходится, и пожилая женщина с огромной лопатой устало опускает плечи, медленно бредёт прочь со двора.

Зима продолжается.

 

В этой книге еще столько неразрезанных страниц…