ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ Часть III
ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ Часть III
9 февраля.
Заседание ЦК МСТ. Освальдо, лидер профсоюза железнодорожников Западного района, член ЦК. Лидер профсоюза врачей Хуан – железнодорожный уборщик. Хуан: «Промышленность разрушена, рабочий класс ослаблен».
***
Англиканский, еврейский, испанский амвон,
Это серый пергамент, лицо Аргентины.
Назови - то лебяжий серебряный звон,
Это порванный ветром, ветрами, портрет Аргентины.
Поезд. Сбоку скошенный профиль стукача Агустина.
Пегий след океана, и катит врипрыжку Ассоль,
Будто слез не катил перепуганный Вертер,
Как всегда, навсегда там оставлена боль,
Золотая печаль от рожденья до смерти.
Это западных стран нанесенные раны,
Это сердце плодит траектории мира,
Быстро движется судно, ныряют бакланы,
И кричат, и полощутся чайки на Тигре.
..............
Запах таверн с дымящимся мясом быков
И подарка судьбы - белорусского сала,
И бутылок вина корабельные блики,
Цвет запрятанных в моду итальянских кварталов
И полуденный блеск водянистых плодов ежевики.
***
Четвертая поездка, 2002 год.
Британский “The Economist” (January, 5-11, 2002) рисует евро в виде гадюки (с. 29). В статье «Флиртуя с анархией» отмечают, что безработица в Аргентине достигла 18% (с. 12). «В этом несчастье – две крохи комфорта. Аргентинский долларовый дефолт, так давно прогнозировавшийся, еще не вызывает бури. Но до сих пор никто не призывает армейские силы начать наводить политический порядок» (с. 13).
Снова аэропорт «Министро Пистаррини». Из аэропорта - в «локал», арендуемое помещение партии. Такси мягко устремилось в центр, по мере бега будто роняя по бокам кусты, плотные акации, гладколистые гомеро, полянки, еще полянки, лужайки, аромат чего-то нежного… жизни, что ли. Аромат незаметно перетекал в город, в стены виадуков, в граффити на стенах. Какая страна! И как ее засрали.
2 декабря. В самолете спал меньше двух часов. У Родриго (он отсутствовал) спал 12 часов. Потом мне передали: Даня в очередной раз меня обгадил, объявил конференции, что я пьян.
В офисе, на заседании, Мигель: «Чечня – очень сложный вопрос. Поэтому МСТ решил не принимать резолюцию. В виду глубоких разногласий внутри МСТ».
Уж конечно, чуть скандала не было, когда я им изложил точку зрения Ленина, что право нации на самоопределение – буржуазное право, оно прогрессивно лишь в начале развития капитализма, а потом становится реакционным.
Матвиенко орал: «Да я у Басаева интервью брал!»
Вспомнилось, как в Москве представитель британской Социалистической рабочей партии Дейв Крауч спрашивал об итогах пермской международной конференции, в которой он принимал участие, в частности, о голосовании за самоопределение Чечни. Сообщил ему, что большинством делегаты высказались за. «Это оселок!» - радовался Дейв. Я не сказал ему, что наше объединение «Рабочий» заняло особую позицию…
Позже Патрисия будет заходиться от возмущения, что я не поддерживают ни чеченских боевиков, ни даже отделение Чечни.
Лисандро:
- После блокирования в банках счетов грузовики с долларами уходили в аэропорт. Левые выступили против избрания Дуальде, против них направили перонистов с дубинками. Если в публичных местах появляются полицейские «в галстуках», люди начинают аплодировать: «Убийцы, воры!» Аплодируют, пока полицейские не уйдут.
Полиция в Аргентине разная: федеральная и местная.
Враги – федералы.
3 декабря.
Плюс 20, ночь в семье Родриго. Чудовищный вид на крыши. Неопрятны, недостроены. Что за угол дома, грязный, полуразрушенный? Не хватило кирпича?
У аргентинцев привычка достраивать дома со стороны улицы, на ширину придомовой полосы. Достроен и офис МСТ на улице Перу, потому внутри – редкий пейзаж.
Спросил у Дани, почему в домах боковые стены – без окон? Даня, грубо: «Не знаю».
Примечталось… Нет, нет, как же без снега?
Кристина: «Наш дом – твой дом».
Сделал тупое лицо.
Антиглобалисты: «Здесь не Европа».
1) Уже нет очередей у банков.
2) Рабочие успокоились, забастовок нет.
3) Ассамблеи поутихли, их число резко сократилось.
4) Левые уже переменили мнение: «Власть не захватим, это точно».
5) Безработица, с учетом неполной занятости – 50%.
6) Все нацелены на выборы в апреле 2003-го.
Даня: «Ж-М. – капут». Почему? Смотрит в сторону.
По разговору понял, что он и в грош не ставит основателя организации, Морено. В феврале приставал ко мне: «Как в России относятся к Троцкому?»
Чилийка, которая переводит с русского, прибудет только поздно вечером. Второй день потерян.
От одиночества брожу по улицам сити.
Президентский дворец на Майской площади. Сзади дворца – яма тюрьмы. Длина – 150 м. Два столба, один в пять метров, другой ниже, будто обгрызен. Решетки-окна в стене ямы, в концах в боковых стенах – решетки-двери.
В углу ямы лежит живое существо, маленькая черная собака. Над собакой, над ямой – стела с огромным флагом Аргентины. Над стелой – дома более цивилизованные, английской постройки, с черными трапециевидными крышами, шпили куполов, телевизионные и радиовышки.
Поселили у Химены и ее престарелой матушки Ортенсии. Химена – типичная цыганка. Пол не мыт с окончания 2-й мировой, пыль – времен хрущевской оттепели. Стулья рассыпаются от покачивания. Электричество в ванной отсутствует, если включить душ, вода бежит из газовой печки. Но печка не работает. Саму ванну не чистили лет двадцать. Рваная грязная простынь. У Химены баобабообразные ноги. «Нет-нет, я не танцовщица, я балерина. Пока безработная». Слегка говорит по-русски, понимает с трудом. Впрочем, и по-испански тоже. Как сказала Ольга: «Все они такие».
Попытался утащить Химену в магазин, чтобы купить лампочку в ванную, на свои деньги – тщетно.
Утром был марш, до Майской площади.
Даня: «Нужно прийти на станцию «Онсо» ровно в 8.30!» Ровно в 8.30 на станцию пришли только я и француз Жан Поль, прочие – в 9.00. Двенадцать километров под палящим солнцем. Кто не успел загореть – красные, как молодогвардейцы на плакате. Левеем! Одна юная аргентинка пожалела меня и заставила взять у нее кепку. Это меня спасло. После марша троцкисты говорили: «Мы думали, ты умрешь».
Правая половина улицы – маоисты в желтых майках, слева – МСТ. Впереди - орлы наши, глава МСТ Алехандро. Став руководителем МСТ, Алехандро, ранее стройный, приобрел мягонькое обвисшее брюшко, рядом – Марадона с огромным животом.
Хозяева движения – безработные, ведомы маоистами.
МСТ придумал движение «Тереза жива».
Оглушительные барабаны, пританцовывают в ритм. Едут машины маоистов и МСТ с мегафонами. Если бы кто не знал – мог бы подумать, что дети орут пионерские речевки, их выкрикивают, гортанно, как бурятские шаманы. Но это пение!
До этого был марш 5 км. Добрались до площади и не придумали ничего лучшего, как устроить бесплатную дискотеку.
Ольга: «Умирают дети. А до этого – не умирали? Это избирательная кампания. А родители? Жопой думали, когда рожали? А виновато правительство. Заказала мешок картошки и мешок сахара на дом. Дважды! Прихожу с работы – хрен. Иду. Сидят китаёзы, курят анашу.
- Где картошка?
- Мешками не возим, сахара не было, мы ничё не знаем, вон руководитель.
Руководитель – аргентинец.
- Где картошка?
- Ругайтесь с правительством.
Прекрасное здание, - продолжает Ольга, - огромный офис. Засрано – до предела. У них рабочие, молодежь – чем заняты? И эти люди хотят взять власть!»
И верно: уйдя с Майской площади на одну из улиц, начали есть из выданных МСТ плошек, сели прямо на асфальт и немедленно его засрали: кашей, шкурками от апельсин, чибонами.
Химена: «Это форма протеста».
Я: «Это протест против себя».
Химена: «Такова наша культура».
Я: «Это просто бескультурье».
Химена «обожает Россию». Вскрикивает и целует все подарки из России.
Нищета…
Сама она из Чили, состояла в компартии, затем в троцкистской Партидо Обреро. Мать ее – отпетая сталинистка.
Потом, через годы, мы списались с Хименой в фейсбуке. Она всё же нашла работу, где-то танцевала. Оказалось, когда она просила помощи у МСТ, эти жлобы ей отказали, мол, это ее личные проблемы. Она ушла из МСТ, вернулась в Партидо Обреро, там помогли.
Бесконечно жаль их всех.
Конечно, шутку с поселением к Химене мне устроил Даня. Даня вообще мастер гадить. В первую поездку поселил меня, Матвиенко и Борисова у девчонки-троцкистки в центре столицы, ни ванной, ни душа и огромное количество москитов. Еще в одну поездку сделал еще подарочек – поселил у голубого. Тот быстро выяснил, как я к этому делу отношусь, потому виделись мы с ним редко.
За это качество Дани Наташа называла его «атомным».
За это качество члены МСТ его ненавидят. В первый приезд просил одну активистку МСТ, банковскую служащую, рассказать мне какие-нибудь матерные слова по-испански. Не помню, что она мне назвала, только бросила: «Скажи это Даниэлю».
Даня патологически жаден. Как-то привез бутылку водки, на этикетке - портрет Че Гевары. Выставил бутылку на всеобщее обозрение. А Даня ее украл.
В самолетах пассажиры, проходя по салону первого класса, собирают всё, что выдают стюардессы, а богатые оставляют. Какие-то сумочки с флакончиком духов, ножничками и пр. Я тоже прихватил парочку – на подарки. Даня, перебирая мой багаж, вынул одну сумочку: «Что это?» Я объяснил. Даня лениво перекинул сумочку в свой пакет…
Оказалось, что Даня на деньги МСТ выстроил себе мини-дворец. Сам он это объяснял таким образом: «Если мы собираемся руководить страной, то должны показать, что сами умеем хорошо устроиться».
Когда мы ехали в Амстердам на машине, на одной стоянке длинный Петя Борисов из-за плеча подглядел, как Педро и Даня обсуждают листочек с бюджетом. Оказалось, МСТ выделил на нашу поездку 10 тыс. долл., а Даня с Педро потратили на нас едва ли половину.
(Там, знаете ли, много Педров. МСТ – осколок LIT. Другой Педро был в России представителем другого осколка LIT. Этого другого Педро я таскал по Уралу, и в Пермь, и в Магнитогорск. В Перми на нашей конференции он сообщил, что является не аргентинцем, как его представили, а человеком мира, и попытался собрать деньги в помощь боснийским мусульманам. К гадалке не ходи – всё себе в карман. С помощью нашего Миши Долгова я прекратил это безобразие. В Магнитке Педро украл у меня рабочий день, протаскав по всяким рынкам за дешевым барахлом. Отчего бы не написать об этом? Нет проблем. Прочитав о себе, что он есть такое, Педро Второй навсегда покинул Урал.)
В 2002-м в движении - явный спад, но Даня хорохорится, пытается выпендриваться. Говорю ему: «Расселяй в другое место!» Воротит рожу: «Мне интересно послушать докладчика». Через секунду выходит из зала, недослушав.
Произошли какие-то перемены. Денежные, да и другие вопросы перешли к Мигелю, к Родриго, к секретариату. Дане достались вторые роли. Оказалось, ему поручили заниматься Союзом безработных. Дело не пыльное – прибыли они не производят, их марши никому не страшны. «Полиция нас боится! - уверяет Даня. – Она ушла от дверей осажденного нами банка!»
Еще бы, скажем, еще бы. Сам себя не похвалишь – кто ж это сделает. А вторая роль - денежная, ведь правительство решило облагодетельствовать безработных руками МСТ, МСТ получило деньги. Система такая: МСТ организует протесты безработных против правительства, МСТ за участие в протесте дает безработным деньги. Как в России. И руководство МСТ тут же пригребло часть денежек. Начали с того, что участников марша вместо мяса накормили кашей с рыбой, да еще не первой свежести.
Подошел к Мигелю, попросил переселить. Новое место – квартирка в одноэтажном доме в пригороде. В квартирке относительно чисто, свежие простыни, приличный душ, при определенной сноровке можно включить обогреватель, чтобы нагреть воду. Первый раз не получилось, простыл.
5 декабря, офис.
Дискуссия на конференции МСТ.
Жан Поль, из «Ля комюн»: «Мы должны указывать массам, что им делать». Угу. Что-то слышится родное в долгих песнях ямщика.
Жан – школьный учитель. Тоже патологически жаден. В обед, если я заказывал вино, обязательно наливал себе из моего кувшинчика. Когда нас водили в захваченную врачами (кажется, евангелистами) больницу (довольно убогую), бразилец Баба показал мне металлический евро (ввели наличные евро). Жан попросил посмотреть. И не вернул. Если я доставал пачку сигарет – Жан был тут как тут. Он выкурил почти все мои сигареты. Выкурил бы и все, но я решил положить этому конец, сам попросил у него, после этого больше он ко мне не подходил.
Жан – безработный, его взяли жить в Буэнос-Айрес как бы на стажировку, для обмена опытом, что-то в этом духе. Взяли на полное обеспечение. Когда конференция проголосовала за то, чтобы продлить Жану стажировку, он без стеснения радовался, как дитя.
Нищета… Что может сделать нищета из человека. Что может чувствовать атом алюминия, у которого вырвали все три валентных электрона.
В Москве на презентации троцкистов-спартакистов из США я спросил двух российских рабочих, которые стали спартакистами, зачем они ездят с этими идиотами. Рабочие честно рассказали: «Мы ж безработные…»
6 декабря.
Конференция. То, что я им говорил в 1997-м. в 1998-м – Жан Поль из слова в слово повторил в 2002-м. В МСТ, наконец-то, усвоили, что между евро и долларом – война, что если бы Европа не объединилась, Штаты бы пожрали ее страны поодиночке. Как трудно доходит!
Нет… не доходит. Представитель МСТ из Швеции: «США и Европа едины».
Как контрольный выстрел в голову, добил Мигель: «Путин убил чеченцев. Нам нужно объявить, что мы захватываем власть».
Алехандро: «18 детей умерли от голода в Тукумане».
Даниэль показывает договор МСТ, подписанный с правительством (с правящей партией): правительство выделило МСТ 500 тыс. песо, МСТ раздает еду голодающим.
Да-да. И себя не забывает.
Неподалеку от железнодорожной станции «Пермь-II» протекает маленькая речка Данилиха, в просторечье Говнянка. Стоит ли говорить, что все журналы МСТ на русском, как и все журналы «Альтернативы» Бузгалина, как и все журналы, которые мне в Москве совали анархисты, я топил в мутных водах речки Данилихи.
7 декабря.
Делегация Бразилии: «Мы будем предлагать прогрессивные законы, если правительство не будет их принимать – будем давить на Лулу».
Ольга: «Отдала Даниэлю парфюм для Патрисии, она просила. По телефону сказала, чтобы Даниэль отдал деньги. 16 песо для меня деньги. Я не была в кафе с тобой, Даниэль заявил, что переводил вместо меня, вот это и есть 16 песо. Я ему – вы ведете себя как буржуи, которых хотите свергнуть».
Патрисия – жена Дани, патологически провашингтонская. Даниэль в кафе ничего мне не переводил, мы просто пили кофе, пять минут кофе.
Потом окажется, что такого человека, Калищука, в природе не существует, его паспорт липовый.
Мне абсолютно неинтересно, почему созданная Науэлем Морено LIT раскололась с образованием МСТ. В этом расколе я не вижу никаких политических причин. Но почти уверен – лидеры не поделили деньги. И могу спорить – раскол оформили как расхождение по какому-то внешнеполитическому вопросу.
8 декабря.
Эти люди не понимают – не партия берет власть, а класс. Не лозунги и барабаны нужны, нужна практика рабочего движения.
Оказалось, МСТ не удосужился оттранслировать мой рассказ о захвате рабочими ВЦБК, это сделал представитель СПТ, Социалистической партии, с которым я встречался почти тайно – за всеми нами была слежка, стукачей в МСТ – через одного. СПТ – всего-то 500 человек, но именно ее представители осуществили первый захват – керамической фабрики в Неукене.
Соответствие предыдущих заявлений МСТ последним заявлениям называют балансом. Если баланс есть – все радуются и считают себя праведниками. Каков же баланс? Окончание ассамблей. Их победили партийные барабаны.
9 декабря.
Жан Поль Ольге:
- Где ты живешь?
- В районе…
- Не надо больше рассказывать. Там живет Даниэль.
Вот тут и начинается история с бутылкой, где потрет Че.
Передаю бутылку в секретариат. Тересита: «Это вылакает Даниэль». Я: «Нет, я ему уже подарил бутылку!»
Даниэль – вылакал.
И не дал денег на увеличение тиража нашего «Рабочего вестника».
10 декабря, отъезд.
Марчелла, у которой я жил, оказывается, преподает теоретическую математику в университете. При этом не ведет никакой исследовательской работы! Говорит, что вообще эта теоретическая математика мало кому нужна, и поговорить не с кем.
Один парень сказал, что он кандидат по математике.
Высшее образование не спасает от политической глупости… Гордыня человека перед животным, ум, у человека же и отсутствует.
… Без конца шло горе, без начала,
Хоть уедь подальше, хоть вернись:
По утрам не солнышко вставало,
А Земля проваливалась вниз…
Мы летим обратно над Атлантикой, минуя остров Сал близ Африки, аэропорт, выстроенный еще Советским Союзом, а теперь содержащийся непонятно на какие деньги. Пьем коньяк и думаем, как бы поскорее найти ночлег в Москве.
Но пока мы только влетаем в океан, в неизвестно откуда вышедшую воду, которая размалывает в молоко саму себя на пирсе в отдаляющемся Мар-дель-Плата.
Позади оставлен континент, история сотен миллионов «убитых задешево».
И не было каких-то глубинных сил, которые бы толкали к черту на кулички, в Буэнос-Айрес, где нет ни Троцкого, ни Че, их прах смакуют в тыквообразных горшочках для матэ. Скоро исчезнут во тьме лимоны, пальмы, сочащиеся жиром и кровью асадо, нагленькие глазки Калищука…
12 декабря.
Москва, квартира Верди. Алёши нет, он женился и живет отдельно.
Спал 12 часов. Телеканал «Культура». Татьяна Толстая и еще какая-то посикушка в передаче «Школа злословия» поливают грязью телеведущего Мишу Леонтьева, глядя ему в глаза: как же это с такими мрачными, черными мыслями он живет, как он встает по утрам, как носки надевает…
Ассамблеи потерпели поражение потому, что интересы слоёв ассамблей разные, потому, что не смогли структуризоваться, не созвали съезд, не работали с армией, ведь военные тоже где-то проживают.
***
Пожалуй, наиболее провашингтонской в МСТ была испанская ячейка, на конференции в Буэнос-Айрес от нее приезжали Педро и Альфонс. Как с ними разговаривать, я не знал, но однажды представился случай. Мои желания совпали со стремлением Калищука удалить конкурентов в борьбе за власть в МСТ, а может, в борьбе за что-то другое.
Педро привез из Великобритании нечто вроде пожелания троцкистской «Милитант» создать с МСТ блок. «Милитант» - довольно грязная организация. Ее представитель в России Роберт Кемпбелл Джонс был парнем туповатым, но сотрудничал с Ми-6. Не зная того, пригласил его в Пермь. По пути к одному их членов нашего «Рабочего», который жил в высотке на вершине горы, Роберт заснял на фото вид оборонных «Мотовилихинских заводов», думал, что я не вижу. Московскую ячейку «Милитант» возглавлял один из самых вонючих российских троцкистов Сергей Биец. Пермская ячейка группы Биеца, возглавляемая Настей Мальцевой (Хрустальной) поддержала оба провашингтонских майдана.
С Альфонсом я встретился еще и в Европе, в Тузле, в 1999-м, он ехал в Приштину подсоблять Штатам и албанским боевикам.
День катился к закату, обсуждение затянулось. Пришло время и мне выступать. Переводила Патрисия. «Приходит мужик к аптекарю, дай, говорит, средство, ко мне цыганочка придет, не хочу ударить в грязь лицом. Дал ему аптекарь средство. На следующий день мужик снова заходит в аптеку. Аптекарь спрашивает, ну как? – О, изумительно, десять раз! – Десять раз! А как цыганочка? - А цыганочка не пришла. Так вот, когда Педро говорит о блоке с «Милитант»…»
Договорить не дали. Пушечный залп хохота заставил Педро встать и выйти. Больше испанцев в МСТ не было. Вопрос о блоке отпал.
Даня, отвозя меня на машине, долго молчал. Потом родил: «Я не знаю, что будет с МСТ. Но это запомнят».
А теперь посмотрите, как сами троцкисты МСТ относятся к своим заседаниям, речам и резолюциям. В перерыв в коридоре нации сплотились вокруг меня! Переводила Ольга. Я услышал анекдоты пятнадцати стран мира, в том числе анекдот про голубых в исполнении Баба. Анекдоты травили два часа.
