Тысяча две причины жить

Иногда я боюсь за свой хрупкий разум,

как красавица – за яичную гладь лица:

стоит найти морщинку под глазом – конец света, пора умирать.

Я тоже вижу усталость в глазах болотных, доставшихся мне от отца,

и чёлку, в которую за год добавилась щепотка нестолового серебра,

руки без маникюра, потому что лень сходить к мастеру,

шею, давно потерявшую тонус, –

и тонут

мои страхи ночные в рассеянном свете,

когда утро приступает к работе ластиком…

За стеной в домино или мафию играют дети,

в кресле спит кошка,

у кресла собака –

все вроде по порядку и по графику –

но снова под истончённую временем кожу

вползает полоска страха…

 

Вот смотрела вчера на дождь и думала, а не выйти ли мне во двор,

минуя прихожую,

коридор,

через кухонное окно – раз и сразу,

но очнулась: не по-божьи,

не иначе, попутал чёрт, замутил разум.

 

Я смотрела в окно, как в зеркало,

и казалось, что капли не на стекле, а на бледных щеках,

а асфальт был, как мокрый противень.

Этажерками

виделись мне небоскребы напротив,

к ним невольно тянулась рука,

чтобы взять цветной флажок с третьей полки,

а на самом деле – простыню с чужого балкона.

И лист пятипалый, рваный и волглый,

прилип к моей серебристой чёлке,

а вовсе не к створке оконной.

И туман поднимался плешивый и едкий, как смог от тлеющих шин…

Осень тоже, как красивая женщина, боится морщин:

уже пару недель ходит чахлой, простуженной, сонной

и готовится впасть в ступор.

А мне некогда, столько всего намечено,

например, детей накормить супом,

а зверьё – куриной печенью,

мужа дождаться вечером,

и, проглотив очередное «прости, опоздал»,

оторванную пуговицу молча пришить

на рубашку, источающую отвратительный сандал,

замять скандал –

неохота разбираться в возне мышиной.

 

Жизнь – никогда не спящий вокзал,

и для того, чтобы ехать дальше и жить,

всегда есть тысяча две причины…