ВСТРЕЧА СТАРЫХ ЗНАКОМЫХ
«Враг не тот, кто наносит обиду, но тот,
кто делает это преднамеренно»
Демокрит, греческий философ
(ок.460 – после 360)
По поступившим материалам в следственный отдел о банальном грабеже Олег возбудил уголовное дело. Некий мужик, по имени Остап, будучи в хорошем подпитии, в вечернее время, на бульваре, пытался у женщины похитить путём грабежа, массивную золотую цепочку с кулоном. Украшения потянули на кругленькую сумму.
Подвергшаяся нападению Эмма Павловна со своей подругой, наслаждаясь тихим летним вечером и приятным говором засыпающего моря, возвращались домой из бара, в котором со своими мужьями отметили её день рождения. Мужчины, рассуждая, как они завтра поедут на ловлю бычков, шли впереди женщин, отставших от них метров на двадцать.
Остап, намётанным глазом бывалого зэка, приближаясь к впереди идущим женщинам, обратил внимание на красивую золотую цепочку, украшавшую открытую шею Эммы Павловны. План возник моментально: во чтобы то ни стало завладеть цепочкой, от продажи которой можно будет несколько раз посетить дорогой ресторан.
Его не остановило, что на бульваре было много отдыхающих. Был бы Остап трезвым, он подумал сто раз, стоит ли в многолюдном месте рисковать свободой. Но изрядно выпитый самогон у знакомой торговки зельем собственного изготовления, делал своё чёрное дело, толкая Остапа на отчаянный шаг.
И он побежал, тяжело дыша, пытаясь шустро перебирать плохо слушающимися ногами. Поравнявшись с Эммой Павловной, Остап схватил цепочку и резко рванул, отчего она разорвалась. Кулон соскочил с цепочки и упал на асфальтную дорожку, издав, едва слышный, мелодичный звон золота. С зажатой цепочкой в кулаке, Остап побежал дальше, намереваясь через несколько метров свернуть в сторону, выбежав с бульвара.
Когда он услышал, как от испуга закричала Эмма Павловна, голос который слился с криком её подруги, Остап, втянув голову в плечи, попытался ускорить бег. Это привело к тому, что ноги запутались, и он споткнулся, плюхнувшись на землю с вытянутыми вперёд руками. Невезучий Остап почти оказался у ног мужчин, повернувшихся на крик жён. По валявшейся цепочке возле разжатой ладони Остапа, им стало всё ясно.
Через короткое время Остап с разбитым носом, оказался в дежурной комнате милиции. Мужчины пояснили, что разбитый нос Остапа является следствием того, что тот, физически здоровый мужчина, пытался им оказать сопротивление.
Так как Остап находился в КПЗ (камера предварительного заключения) в статусе подозреваемого в совершении тяжкого преступления, Олег обязан был срочно его допросить. Ожидая привода конвоирами Остапа из камеры в следственный кабинет, следователь курил сигарету, представляя образ преступника, с которым придётся неоднократно встречаться в процессе следствия, минимум, два месяца.
Всегда представлял, какие сложатся с преступником отношения. Из скудных материалов доследственной проверки Олег знал фамилию, имя и отчество задержанного, год рождения, и что он дважды был судим за хулиганство и, последний раз, за грабёж. Из мест лишения свободы освободился несколько месяцев назад. Не женат. С матерью жил на одной из улиц окраины города. Год его рождения говорил, что Остап был старше Олега на два года.
Появившийся в дверях кабинета Остап, оказался крепкого телосложения, с широкими плечами мужчина, выше среднего роста. На себя обращали внимание его злой взгляд из-за низко опущенных бровей, и глубокий шрам, пересекавший правую щеку от уха до подбородка.
Не поздоровавшись, он тяжело плюхнулся на привинченную к полу табуретку, и требовательно попросил сигарету, чтобы, как пояснил, мог состояться его разговор с «мусором». Олег молча положил перед ним открытую пачку сигарет. Остап, не спуская со следователя изучающего взгляда, глубоко затянулся зажжённой сигаретой, смачно выругавшись за слабость табака.
Глядя на Остапа, Олегу казалось, что с ним когда-то встречался, но только не на следствии. Олег хорошо помнил всех, кто прошёл по расследуемым им уголовным делам, имея статус обвиняемого или потерпевшего. Среди них Остапа не было. Но память усиленно заставляла вспомнить встречу с ним. Розоватый шрам на щеке мешал вернуться в прошлое.
Неожиданно для себя, Олег спросил Остапа, не проживал ли он когда-то в одном из домов по улице 23 мая. Услышав вопрос, Остап подскочил с табуретки, закричав на весь кабинет: «А я ломаю голову, откуда знаю твою ментовскую рожу?! Теперь вспомнил». - спокойнее сказал Остап, поудобнее усаживаясь на табурет
В памяти Олега вспыхнуло послевоенное голодное детство. Прошло два года после окончания Великой Отечественной войны. Олег с мамой и бабушкой живут по Спортивному переулку. Их двор находился в конце переулка, примыкавшего к улице 23 мая. По меркам небольшого города улица считается длинной. На ней проживает его лучший друг Володя, у которого часто бывает в гостях. У него есть две родные старшие сестры. Его отец, бывший фронтовик, работает в милиции. По сравнению с семьёй Олега они живут, не бедствуя. У них часто бывает суп с мясом. Мама Володи всегда им угощает Олега, сдабривая большим куском мяса. Олегу всегда хотелось кусочек мяса отнести маме и бабушке. Но ему было стыдно это делать.
В семье Олега мяса никогда не было. Два раза мама водила его в столовую, располагавшуюся на улице Греческой, ныне Театральная. По предъявленному ею талону выдавали тарелку жидкого супа, и на второе, плохо толчённое тёмного цвета картофельное пюре с двумя кусочками мяса, в котором было больше маленьких косточек, чем мяса. Мама говорила, что это мясо кролика. К порции полагалось два тоненьких кусочка серого, плохо испечённого, хлеба. Олегу очень нравилась подлива серо-розового цвета, поверх которой плавали золотистые кружочки жира, неприятно пахнувших. Олег с удовольствием хлеб макал в эту манящую жидкость и отправлял в рот. Мама категорически отказывалась разделить с ним выданный обед, утверждая, что перед этим заходила в столовую и съела такой же обед. Иногда могла взять половинку ломтика хлеба и медленно кушать, чтобы поддержать, как она говорила, сыночку компанию.
В очередной раз Олег шёл к Володе, чтобы вместе с ним и другими пионерами читать стихи на партийном собрании коммунистов города, проходившему в клубе госторговли, расположенном в Кооперативном переулке. Мама погладила единственные коротковатые брюки с двумя сзади крупными штопками, и выстиранную, много раз ношенную, белую рубашку. Надев их, и повязав красный галстук, Олег поднялся на улицу 23 мая и быстрым шагом пошёл к Володе. Надо было пройти всю улицу. Олег уже прошёл её половину, когда услышал скрип калитки пройденных ворот дома, и за спиной чьи-то шаги. Повернувшись, увидел упитанного пацана, на голову выше его. Ни слова не говоря, чем-то зажатым в кулаке, тот нанёс Олегу сильный удар в нос, из которого обильно потекла кровь, пачкая любимую пионерскую рубашку.
Куда делся пацан, Олег не видел. Всхлипывая от боли, он помчался домой, рассказав маме о случившимся. Она очень расстроилась, и просила Олега больше не ходить по улице 23 мая, если он не может себя защитить.
Но через месяц Олег пошёл к Володе по той улице. Они с ним были участниками слёта пионеров города. В одежде Олега ничего не изменилось. Старшая пионер вожатая просила прийти с цветами. Под окном Олега был небольшой садик с разными не дорогими, но красивыми цветами. Мама их очень любила, потому покупала на последние деньги. Она сделала для Олега небольшой букетик. Бережно прижав его к себе, пошёл к Володе по улице 23 мая, чтобы побороть появившийся страх после неожиданного на него нападения. Когда Олег спокойно прошёл половину улицы, легко вздохнул и расслабился. Но через пару шагов кто-то сзади подставил ему подножку и резко толкнул в плечо, отчего Олег оказался лежащим на спине. На него сел злой пацан. Вырванным из рук букетиком, стал Олега хлестать по лицу. Лупил так, что цветочки, как бабочки, разлетались в разные стороны. Потом пару раз кулаком сильно ударил в нос. Брызги выступившей крови попали на выходную рубашку. Пацан, сорвав с Олега пионерский галстук, и победоносно размахивая им над головой, помчался в свой двор, гримасничая и крича: «Павлик Морозов! Павлик Морозов! Получил прямо в нос, потому что он боязливый пёс!»
Олег месяц не ходил по улице 23 мая. После уроков он с Володей разучивали несколько приёмов самбо, которым его обучил отец. Когда приёмы стали неплохо получаться, Олег решил встретиться со своим обидчиком. Заверив маму, что пойдёт к Володе по улице Греческой, сам направился по улице 23 мая. На нём был новенький пионерский галстук, который пошила мама из кусочка красной материи, купленной на рынке. К нему она купила бывший в употреблении специальный металлический зажим для галстука, заменявший пионерский узел.
Олег прошёл несколько раз вперёд и назад мимо опасного дома, но его противник не появлялся. Тогда Олег стал горланить пионерскую песню, поглядывая на ворота, за которыми обычно прятался драчун, через щель следя за проходящими мимо. По-боевому настроенный, Олег без приключений прошёл несколько домов, решив отложить встречу с хулиганом на будущее. Только так подумал, как услышал за спиной залихватский свист, топот ног и крик: «Морозов! Стой, сука!» Олег, не оглядываясь, продолжал, как ни в чём не бывало, идти дальше. Когда шаги, сопровождаемые тяжёлым дыханием, остановились за его спиной, Олег быстро повернулся и правой ногой со всей силы нанёс пацану удар в пах снизу-вверх, отчего он начал сгибаться в три погибели, взвыв от боли на всю улицу. Едва затылок продолжающего выть пацана опустился ниже пояса Олега, тут же на него опустил удар двумя сжатыми в замок кулаками, одновременно подставив колено под нос забияки. Что-то хрустнуло, брызнула кровь. Пацан так заверещал, что у Олега заложило уши. Размазывая кровь по лицу, тот побежал домой, захлёбываясь и выкрикивая, что мать вызовет милицию, которая бандита посадит в тюрьму за сломанный нос. Вспомнив хруст его носа, Олег не на шутку испугался быть посаженным за колючую проволоку. Прибежав домой, дрожащим голосом о случившимся рассказал маме. Она не стала его ругать, сказав, что всегда надо уметь за себя постоять, особенно, когда носишь пионерский галстук.
Какое-то время Олег сторонился улицу 23 мая, чтобы родители пострадавшего пацана не сдали в милицию. Постепенно осмелел, и стал ходить к своему другу по этой улице. Заядлого драчуна, жёстко наказанному, Олег больше не встречал.
Будучи старшеклассником, он стал встречаться с соученицей, проживавшей на улице 23 мая. Как-то вспомнил о её соседе, с которым в детстве пришлось несколько раз столкнуться. Девушка сразу поняв, о ком идёт речь, пояснила, что юный хулиган, гроза мальчишек их улицы, загремел в тюрьму за свои проделки. Многие родители, у которых пострадали от него дети, легко вздохнули. Все на улице знали, что забияке однажды от кого-то сильно досталось. Ему даже сломали нос. Он всем рассказывал, как на него напала группа страшных хулиганов, в драке с которыми он получил боевое повреждение, но вышел победителем.
Что стало с мальчуганом, почему-то не любившего Павлика Морозова, Олег не имел понятия. После школы пошёл на три года в армию, потом восемь лет учился в Одессе. Стал работать следователем. На этой должности проработал несколько лет, когда снова встретился с обидчиком из далёкого детства.
Воспоминания мелькали, как в калейдоскопе. От них Олега оторвал голос Остапа. Поглаживая чуть искривлённый нос, с уверенностью и со вздохом произнёс: «Эх, Павлуша, как жаль, что я тебя не встретил сейчас. Я тебе припомнил бы мой нос. Из твоего одного сделал бы два!»
- Не смог бы, - ответил Остап, - это сделать при всём твоём неуёмном желании. К твоему сведению, прежде чем закончить юридический факультет университета, окончил специальную оперативную школу милиции, в которой меня два года натаскивали на владение приёмами самбо. Что-то мне подсказывает, что тебе, не сделавшему когда-то умных выводов, пришлось бы второй раз латать нос, а то вообще менять на искусственный. Ты лучше подумай, и скажи, желаешь ли мне давать отвод, боясь, что буду не объективно вести расследование?
- О! - поднимая обе руки вверх, будто сдаваясь, - загоготал Остап. - Ты должен быть благодарным мне, что из-за таких, как я, выбрал любимую профессию мусора. Овода я требовать не буду, чтобы ты не подумал, что испугался тебя. А второе, не ты, так другой ментяра свяжет мне лапти. Давай, начинай допрашивать. Ничего отрицать не буду. Я ж подзалетел прямо вовремя гоп-стопа. Как конченный придурок, попался на горячем.
- Вот, и ладушки. Суд обязательно при вынесении приговора учтёт твои признательные показания, как смягчающие вину обстоятельства. А я в обвинительном заключении обязательно красиво дорисую, что ты сделал для себя должные выводы, глубоко раскаиваясь о содеянном, и примешь меры, чтобы изменить свой необузданный характер, став нормальным человеком, уважаемом не зэками, а обществом, в котором живёшь.
-А ты, Павлик, оказывается, умный мент. Гонишь лекции, как профессор.
Остап продолжал следователя с ехидцей называть именем пионера Морозова, хотя Олег назвал свои имя и отчество. Он не любил, когда его подследственные обращались к нему, называя «гражданином начальником».
В процессе следствия с Остапом сложились нормальные отношения. Он стал в разговоре сдержаннее, стараясь меньше употреблять блатных и матерных слов. Откровенно радовался их встрече, чтобы послушать воспитательную речь Олега. Направляясь для встречи с Остапом, он не забывал принести несколько пачек крепких сигарет без фильтра, в шутку говоря, что они идут в счёт погашения морального и физического ущерба, причинённые ему в детстве. Остап, смеясь, и, хлопая громадными ладонями по коленям, сожалел, что раньше, по совершённым преступлениям, проводил расследование не Олег.
Так как Остап нигде не работал, Олег не мог получить на него производственную характеристику. О его поведении и характере допросил пару соседей и мать, Эрну Пахомовну. Бедная женщина, видимо, очень рано превратилась в дряхлую старуху.
Будучи молодой девушкой из приличной семьи, влюбилась в непутёвого парня, которому потом носила всю жизнь передачи в тюрьму. Так как родители от неё отказались, приходилось работать на двух работах, чтобы прокормить двух родившихся пацанов. Один родился вскоре после замужества, а Остап родился после одной из отсидок мужа. Между братьями в годах была большая разница.
Муж после последней отсидки на Крайнем Севере, освободившись, домой не доехал. Где-то толи умер, толи был убит по дороге. Старший сын во время отбытия третьего наказания заразился туберкулёзом. Возвратившись домой, умер через полгода. Теперь она носит передачи последнему, единственному сыну, Остапу.
Смотрел Олег на старуху, видимо, красавицу в молодости, и думал, откуда у неё берутся силы.
После окончания следствия Олег с Остапом тепло расстались, крепко пожав руки. Твёрдо глядя ему в глаза, Олег сказал, чтобы он переосмыслил свою жизнь, спокойно дожив Богом отпущенные дни. Иначе она может закончиться трагически, преждевременно, из-за его буйного характера.
Следователи редко интересуются, какой срок определил суд бывшему подследственному. За этим некогда следить. Одни преступники уходят, другие тут же приходят на их место. Свояк Олега, также работавший следователем в Одессе, следственную работу, с глубоким смыслом, называл «кухней».
Когда через год после расставания с Остапом, в кабинет, с трудом опираясь на костыли, вошла Эрна Пахомовна, Олег её не узнал, настолько она постарела. Подслеповатыми слезящимися глазами сначала долго всматривалась в лицо Олега , и только потом спросила: «Это ж, последний раз вы вели расследование в отношении моего сыночка Остапушки» Услышав положительный ответ, старуха , заплакав, сказала, что три месяца назад от администрации лагеря, в котором отбывал наказание сын, пришло извещение, что он умер от сердечного приступа. Два дня назад к ней пришёл житель города, отбывавший наказание в одном лагере с её сыном, чтобы сказать правду, как на самом деле погиб Остап. Во время драки его сильно порезали. Умер не сразу. В полубреду, ругаясь, проклинал себя, что не прислушался к словам следователя. «Родненький, - обратилась, окончательно убитая горем старуха, что вы сказали моему сыночку, а он не послушал вас?» «Ничего особенного, Эрна Пахомовна, я не говорил вашему любимому сыну, - как можно спокойнее, глядя на трясущиеся руки старухи, ответил Олег. - Только ему напомнил о правилах, которые выработала жизнь: если он не изменит своего отношения к ней, она обязательно закончится преждевременно. Уверен, что вы, как любящая мать, ему то же самое говорили неоднократно».
