- Подвинься, приятель.

Я, с трудом открыв глаза, увидел довольно грубого на вид человека, стоящего рядом с сиденьем, на котором я задремал. Человек стоял и чего-то ждал. Я, сообразив, чего от меня хотят, спохватился и с неожиданной для себя самого энергичностью перевёл тело в сидячее положение. Посмотрев в окно, я увидел, что вагон въехал в тоннель. Глянув в стекло невидящим взглядом, я украдкой принялся рассматривать сидящего рядом со мной человека. На вид ему было около тридцати. Усталый взгляд и голубые глаза напоминали невинное лицо мальчика. Отличия проявлялись только в мощных руках и залёгшей морщине на лбу. "Грузчик", - догадался я, вспомнив его басистый голос.

Полупустой вагон остановился, и на табло я увидел знакомую надпись. "Приехали", - подумал я, неспеша поднимаясь с сиденья. Отойдя от перрона, я свернул в небольшой магазинчик канцтоваров в проулке. Скрипнув дверью, я, словив в фокус пожилого продавца, коротко кивнул ему. Посмотрев на прилавок, я окинул взглядом небольшую плохо освещённую комнатку. В углу стояли чистые холсты. Рядом с ними можно было видеть мольберты и наборы красок. 

- Тебе как обычно, Уилфред? - прервал мои наблюдения продавец.

Промычав что-то утвердительное, я вновь засмотрелся на коробку акварели. В этом наборе было двенадцать цветов, и рядом с коробкой висел ценник: "38 $". С надеждой, в который раз, пересчитав монеты из кармана куртки и насчитав семнадцать долларов тридцать центов, я снова посмотрел на вожделенный набор красок на полке. Я утвердительно кивнул в ответ на вопрос продавца. Он протянул мне несколько карандашей разной мягкости и с два десятка альбомных листов. Я отсчитал шесть долларов семьдесят пять центов и положил в руку продавцу. "Спасибо, Джейкоб, что бы я без тебя делал", - мысленно поблагодарил я...

...Вставив в ключ в дверь своей квартиры, я несколько раз повернул его. Войдя домой, я закрыл за собой дверь. Прислонился спиной к стене в прихожей и глубоко вздохнул. "Ещё один день закончился", - устало подумал я. Сняв верхнюю одежду и разувшись, я поставил чайник, потом вошёл в гостиную, которая являлась по совместительству и спальней, бессильно упал на матрац. На минуту закрыв глаза, я увидел картину из детства: мы с Джейкобом идём на детскую площадку. Вернее сказать, иду только я, подталкивая коляску Джейкоба. Вдруг слышится крик: "Смотрите, ребята, немощные! Немой и хромой! Вот так пара!". Раздаётся смех дюжины мальчишек. Во мне начинает вскипать ярость, но я ловлю взгляд своего друга. Читаю в нем: "Не надо, Уилфред".  Успокоившись, я, повернув со вздохом инвалидную коляску Джейкоба, собрался уйти с площадки, как вдруг получил болезненный удар промеж лопаток. Обернувшись, я увидел лежащий рядом тяжёлый камень. Потом, переведя взгляд на мальчишек, увидел самого наглого на вид. "Прости, Джейкоб", - посмотрел я на своего друга. Приблизившись к площадке, я рассмотрел заводилу получше: у него были светлые волосы, маленькие глаза и нос картошкой. Вдруг его лицо исказилось, изобразив боль - пока что ненастоящую. Он открыл рот в безуспешной попытке что-то выговорить. Пристально вглядевшись в его глаза, я увидел только насмешку. Он наклонился, подбирая следующий камень, и снова нагло усмехнулся. На миг в моих глазах можно было увидеть звериный огонь, а также молниеносный блеск во взметнувшейся правой руке. Я сорвался с места и, сделав скачок, подобно дикой пантере...  

Мои воспоминания прервал тонкий свист чайника. Вернувшись из кухни с чашкой крепкого чая без сахара, мой взгляд, бродивший по комнате, по старым холстам с рисунками, упал на портрет миловидной женщины в рамке. Её утончённые черты не могли не располагать к себе. Потом, опустив взгляд на короткую чёрную ленту из блестящей ткани, я вздохнул. "Как жаль, Джулиана", - подумал я. Вдруг, переисполнившись решимостью, я поставил чашку с чаем на тумбочку, я взял табурет и поставил его посреди комнаты. "Довольно", - прозвучало в моей голове. Ловко сплетя петлю, я повесил её на гвоздь, давно дожидавшийся своей очереди. Встал на табурет. В последний раз окинул грустным взглядом комнату, вспомнив всю свою жизнь. Как относилась ко мне мать, как бил отец, как презирали одноклассники. В конце концов, терять мне нечего. Даже денег не было. Ведь гробовщик - не самая высокооплачиваемая работа.

Табурет накренился и упал.