Новенькая

— Встать! Суд идёт!..

 

…Аня была обманчиво хрупка.

Вздёрнутый нос, тонкие черты лица.

Мелкие кудряшки волос,

собранные в красивый пучок,

от чего глаза казались чуть раскосее, чем на самом деле.

Глубокий грудной голос

привораживал, подчинял.

Лишь только увидел впервые

у школьной доски, пропал:

— Новенькая?.. Опа!

 

Месяцами не виделись:

тренировки, сборы, соревнования.

Дни ожидания были невыносимо долги, пусты и бессмысленны.

Мои проделки — изощрённее, злее.

А когда возвращалась,

добрел и дышал только ею.

 

Но… девочка-светлячок

была слишком хороша для меня.

Я же — неисправимый элемент —

катастрофически плох для неё.

 

Наши редкие встречи наедине

всегда завершались ссорой.

Якобы не имел на неё никаких прав.

Девушка свободная, сама по себе.

Павел из 10-го «б»

очень даже ничего, а я…

 

Недосказанность была говорящей.

Она уходила пружинящей походкой.

Выбившийся из пучка локон

осуждающе пружинил в такт шагам.

Застыв соляным столбом,

обзывал себя последними словами.

И бился потом,

бился о стенку лбом,

плющил костяшки кулаков —

лю-блю! лю-блю! лю-?!.

 

...Блю!

Аня, качнувшись, упала.

Как в тумане

мелькнул удивлённо-обиженный взгляд.

В ушах до сих пор звучит

оглушающе-тихий всхлип:

«Так ничего и не понял…»

 

***

— Суд приговорил…

 

Не суд.

Сам себя приговорил к мёртвой жизни.