Размышления на прогулке
Холодно на улице.
С раннего утра густой туман.
Тополиный жёлтый листик кружится
И тихо падает к моим ногам.
Воробьи, когда-то резвые,
И крикливые, и драчливые,
Нахохлившись, сидят на ветках.
Неподвижные. Не чирикают.
Лишь один старик воробей
Искоса на меня посмотрел,
Что, мол, ищешь ты в парке пустынном?
Чудак! Обморозишь лишь спину!
Да! Изморозь! Водяная пыль!
Не для прогулок вечер.
Но что-то гонит меня на стужу,
Будто и делать мне больше нечего.
А и впрямь, что я буду делать
В тёплом доме, совсем один?
Не могу я найти в нём места,
Где бы сердце не так щемило.
Всё тоска, и мысли о прошлом,
Безвозвратном, недоступно далёком.
Думалось, - пусть не делал я глупостей,
Уже это большой было глупостью.
Возвратить бы время назад,
И тоска б меня унялась.
Понял я, как следует жить:
Больше радости самому себе дарить.
Для себя везде и во всём
Говорить, дарить, обнимать.
Для того и свобода у нас,
Чтобы жить для самих себя.
Но я знаю, возвратить нельзя
Лет потерянных понапрасну.
Надо проще жить, не боясь
Называться «пошляком» и «мразью».
И иду я на холоди дождь,
Чтоб вморозилась это «истина»
В моё сердце и мою кровь,
Чтоб стал по земному счастливым я.
Холод делает ясным ум.
Телу бодрости придаёт.
Трудно, трудно даётся наука
Тем, кто жизнь никак не поймёт.
Фантастика, детские романы
- Глупость!
Для таких лишь, как я «болванов»
Эти сказочки кажутся явью.
Всё! Кончено!
Жизнь это проза.
Лобные доли оставь в запустении.
Сдерживать чувства?
Идиот! Для того и живут на свете!
Да, «моральный кодекс
Строителя коммунизма»
- Я понимаю, он неплохой.
Но как же это, с бухты-барахты,
Все люди станут ангело-богами?
А так, кое-где, для примера что ли,
Станет жить по этому кодексу,
Все сочтут его чудаком!
Посмеются: помешанный, вроде!
Прогулка! Продрог! Коченеют ноги!
Пора домой! Рано вставать.
На душе тяжело и больно.
Воздух чёрный стал. Как из сажи…
(Ашхабад, Весна 1970 – 25.08.1974)
