Размышления на прогулке

Холодно на улице.

С раннего утра густой туман.

Тополиный жёлтый листик кружится

И тихо падает к моим ногам.

 

Воробьи, когда-то резвые,

И крикливые, и драчливые,

Нахохлившись, сидят на ветках.

Неподвижные. Не чирикают.

 

Лишь один старик воробей

Искоса на меня посмотрел,

Что, мол, ищешь ты в парке пустынном?

Чудак! Обморозишь лишь спину!

 

Да! Изморозь! Водяная пыль!

Не для прогулок вечер.

Но что-то гонит меня на стужу,

Будто и делать мне больше нечего.

 

А и впрямь, что я буду делать

В тёплом доме, совсем один?

Не могу я найти в нём места,

Где бы сердце не так щемило.

 

Всё тоска, и мысли о прошлом,

Безвозвратном, недоступно далёком.

Думалось, - пусть не делал я глупостей,

Уже это большой было глупостью.

 

Возвратить бы время назад,

И тоска б меня унялась.

Понял я, как следует жить:

Больше радости самому себе дарить.

 

Для себя везде и во всём

Говорить, дарить, обнимать.

Для того и свобода у нас,

Чтобы жить для самих себя.

 

Но я знаю, возвратить нельзя

Лет потерянных понапрасну.

Надо проще жить, не боясь

Называться «пошляком» и «мразью».

 

И иду я на холоди дождь,

Чтоб вморозилась это «истина»

В моё сердце и мою кровь,

Чтоб стал по земному счастливым я.

 

Холод делает ясным ум.

Телу бодрости придаёт.

Трудно, трудно даётся наука

Тем, кто жизнь никак не поймёт.

 

Фантастика, детские романы

- Глупость!

Для таких лишь, как я «болванов»

Эти сказочки кажутся явью.

 

Всё! Кончено!

Жизнь это проза.

Лобные доли оставь в запустении.

Сдерживать чувства?

Идиот! Для того и живут на свете!

 

Да, «моральный кодекс

Строителя коммунизма»

- Я понимаю, он неплохой.

Но как же это, с бухты-барахты,

Все люди станут ангело-богами?

 

А так, кое-где, для примера что ли,

Станет жить по этому кодексу,

Все сочтут его чудаком!

Посмеются: помешанный, вроде!

 

Прогулка! Продрог! Коченеют ноги!

Пора домой! Рано вставать.

На душе тяжело и больно.

Воздух чёрный стал. Как из сажи…

 

(Ашхабад, Весна 1970 – 25.08.1974)