Уборка

Выбиваю я коврик души.

В сердце двигаю тайные ящики.

Обронил что-то, дядя, похерил ли,

вдруг приспичило срочно чего?

Ожиданьем себя не смеши!

вновь отыщешь лишь хвори, болячки, и,

лишний раз загрустишь над потерями,

некрасиво морщиня чело.

 

Ни к чему оживлять адреса

и маршруты, к ним некогда ведшие,

ф.и.о., клички, приметы особые:

близких телом иль делом существ.

Нынче засуха на чудеса –

столь давно, бесполезно отцветшие,

так и те, были опытно-пробные,

да и ты – большей частью не трезв.

 

Всё ещё норовишь доказать

уникальность свою идентичную?,

до сих пор ищешь внешние признаки

непохожести некой на всех?

может, «главное» вслух досказать,

самобытность явить эксцентричную –

подмывают гордынь прежних призраки,

посулив пониманья успех?

 

Эх, когда ж, наконец-то, поймёшь:

это, тут, не работает в принципе,

здесь иные законы и правила,

под себя их не перекроишь.

Счастлив будь – пусть ни ах, но «живёшь»

не совсем уж в глубинной провинции,

при хибаре, что бабка оставила,

и с мечтой, мол, ещё пошалишь…

 

А уборка в себе – польза сплошь!

надо было бы чаще выкидывать

мусор, хлам, весь балласт, там копящийся

мёртвым грузом, в формате обуз,

оттирать многослойную ложь,

да не рваться старьё реставрировать –

форс линяющий, норов лоснящийся,

гнать взашей разных «фей», всяких «муз»!

 

Не в канун, вроде, праздных сует,

размалёванных красными датами,

не за-ради к порядку готовности,

не заздравного сборища в честь,

тщусь опять навести марафет

в мыслях скомканных, с сертификатами

прикладной и наследной греховности,

умудрившейся мне надоесть.

 

Чересчур поздновато, небось,

увлекаться тотальной уборкою,

стариною тряся раритетною –

антикварно-винтажным быльём?,

мрачно глядя: на зависть, на злость,

на апломб, громоздящийся горкою,

на корзину предельно приметную,

с недождавшимся стирки бельём…