Рассказ Одиссея.

1.

 

"Отплыв из Трои с ветром был попутным.

Спокойно плыли мы и безмятежно,

Простором наслаждались безбережным,

И вечера сменялись тихим утром.

Тогда из нас никто предполагать не мог,

Какую чашу уготовит Рок.

 

2.

 

Достигли мы земли племён киконов.

Их поселение, Исмар, мы разорили,

Пленили женщин, жителей убили.

Они не ведали культуры и законов.

Но спутников я убеждал, как мог,

Не делать зла им, побыстрее плыть

На родину, где нас могли любить

И помнить до сих пор, и вот итог -

Собрали войско, оттеснили к кораблям.

Пришлось тогда спасаться бегством нам.

 

3.

 

Мы еле ноги унести успели сами,

Лишь время потеряли и людей.

Был против ранее подобных я затей,

Теперь не стало разногласий между нами,

Все согласились: лучше торговать,

Чем чужеземцев грабить-убивать.

 

4.

 

Внезапно ветер северный Борей

Пригнал тьму тучную и раскачал волну.

Я в прошлом много обошёл морей,

Такую бурю вспомню лишь одну.

Сорвало паруса, не потонули чудом,

Как удалось спастись нам - врать не буду.

 

5.

 

С пути мы сбились, плыли наугад,

Лишь на десятый день мы к берегу пристали,

Решили: высадимся, разузнать, куда держали

Путь всё это время и назад.

Пополнить провиант, сварить обед,

Восполнить силы, истощенные от бед.

 

6.

 

В разведку я троих людей отправил.

Здесь жили лотофаги-племена,

Приятны жители, прекрасная страна,

В руках их лотосы, никто и не заставил

Испить нектар вкуснейший лотоса, потом

Забудешь родину свою, родных и дом.

 

7.

 

Когда прознали мы про лотоса нектар,

И обнаружили своих людей, что впали

В забвенье полное об Итаке, то дар

Такой от местных жителей мы принимать не стали,

Лишь привязали тех троих несчастных,

Кто поневоле стал столь безучастным.

 

8.

 

Поскольку лотофаги обо всех уже местах

Давно забыли, выяснить у них,

Куда нам дальше плыть не удалось, но страх

Забыть родную Итаку возник.

Сбежали мы на веслах налегке,

Надеясь землю отыскать невдалеке.

 

9.

 

Мы плыли долго и неведомо куда.

Пещерный остров и скалисты берега,

Здесь друга не отыщешь, лишь врага,

По виду ясно, люди никогда

Здесь не бывали, земли плодородны,

Большие козы дикие пасутся,

Ландшафт для земледелия негодный,

И жители циклопами зовутся,

Что больше человека в десять раз,

Но глаз всего один, продолжу я рассказ.

 

10.

 

Здесь государства нет, семейный тут уклад,

Собраний нет народных, как у греков,

А в остальном всё как у человеков,

Был кто-то беден, кто-то был богат.

По счастью, мореплаванья не знали,

Иначе б вмиг людей завоевали.

 

11.

 

Идти к циклопам и нужды-то нет,

И спутники просили в том меня,

Чтоб не ходил я к ним, да, можно обвинять,

Но в жизни раз представится момент,

Узнать существ столь крупных да поближе,

Уеду с острова их больше не увижу.

 

12.

 

Я взял с собой двенадцать человек,

Товарищей надёжных, взял вино,

Огромный в дар гостеприимству мех,

Взобраться в логово циклопа решено,

Но не было его, он пас стада,

И стало всем не по себе тогда.

 

13.

 

В большой корзине множество сыров,

В огромных вёдрах стыла простокваша,

Ограда для скота, и было страшно,

Когда вошёл, вязанку бросив дров,

Циклоп, забились в страхе в угол тёмный,

На что рассчитывал тогда уже не помню.

 

14.

 

Развёл огонь и тут увидел нас,

И громом голоса спросил: "Вы кто такие?

Скитальцы вы, наверное, морские,

Несчастье привезли с собой сейчас!

Слыхал об этих малых, и за дело

Считаете убийства без предела!".

 

15.

 

Я отвечал циклопу: "Греки мы,

Нас бурей занесло, плывём с чужбины,

В несчастиях чужих мы неповинны.

Нас пощади, от страха уж немы.

Приими нас дружелюбно как гостей,

Вино возьми для трапезы твоей.

 

16.

 

Ты знаешь, как карает Зевс того,

Кто обижает странников напрасно".

Циклоп свирепо крикнул мне: "Несчастный,

Ты думаешь - боюсь твоих богов?

Я не боюсь и Зевса твоего,

Я чту лишь Посейдона одного!

 

17.

 

И не намерен вас щадить теперь,

И буду делать всё, что захочу,

Богов я всяких не боюсь ничуть".

Я понял, что не избежать потерь,

Отсюда б вырваться живым - и хорошо -

Зря, не послушав спутников, пошёл.

 

18.

 

"Где корабли твои?", - спросил циклоп меня.

Ответил: "Бурей разнесло, разбились об утёсы,

Мы чудом выжили, нам нечего терять,

Пришли с добром к тебе, к чему теперь расспросы?

Приюта ожидали мы с друзьями,

Мы поступали с чужестранцами так сами!".

 

19.

 

Циклоп схватил двух спутников и сжал

Громадными руками и, ударив,

Убил, добавил в своё варево,

И, приготовив ужин, их сожрал.

Все были на войне, встречали часто смерть,

Но этот ужин описать мне не суметь.

 

20.

 

Нас крепко заперев, заснул циклоп.

Наутро съел опять двоих и удалился

Стада пасти, я думать начал чтоб

Изобрести орудие, пока не возвратился

Монстр, бревно мы заострили

Мечом, гиганта победить не в силе.

 

21.

 

Вернулся зверь, сожрал ещё двоих,

Хотел лечь спать, я предложил ему

Вина, дрожать от страха было ни к чему,

Пора попытку сделать остальных

Хотя б спасти, рассчёт мой оправдался,

Наполнил чашу, и циклоп не отказался.

 

22.

 

"Налей ещё и имя мне скажи,

Подарок сделаю тебе я небольшой -

Сожру тебя последним, хорошо,

Ещё одну налей". "Налил, держи.

Никто мне имя, если хочешь знать".

Тут захмелел циклоп и повалился спать.

 

23.

 

Товарищи мои бревно схватили

И разожгли, и выжгли зверю глаз.

От страшной боли он взревел тотчас,

И стал на помощь звать, к нему прибыли

Циклопы и стоят, зовут: "Зачем

Ты звал нас, что случилось, Полифем?

 

24.

 

Ты заболел, иль кто стада похитил?

Зачем ты нас будил? Случилось что?

Скажи нам прямо, кто тебя обидел?".

"Меня сгубить пытается Никто!".

"Но раз тебя никто не обижал,

Зачем реветь тогда? Зачем нас звал?".

 

25.

 

Среди других циклопов Полифем

Всегда считался кем-то диковатым.

Для разговоров с ним не выбрать тем,

Угрюмый, молчаливый и лохматый.

Чудак был словом, разошлись все по домам.

Свои проблемы пусть решает сам!

 

26.

 

Настало утро. Полифем со стоном сильным

Скалу у входа отодвинул, стадо

Чтоб выпустить и проверял как надо,

Овец, баранов, коз ощупывая спины.

Но мы заранее, связав по три барана

Под брюхом привязал я всех по одному,

И сам, вцепившись в шерсть барану старшему,

Спаслись от гибели, и всё прошло как надо.

Погнали стадо Полифема к кораблям

Среди овец его любимый был баран.

 

27.

 

Отплыли. Я циклопу крикнул фразу:

"Циклоп, навлёк жестокостью своей

Ты Зевса кару и лишился глаза,

Чтоб знал как убивать и жрать людей".

Циклоп был в ярости, и корабельный нос

Не раздробил чуть брошенный утёс.

 

28.

 

"Знай, Полифем, я - Одиссей, царь Итаки прекрасной.

Домой я следую, ты - остаёшься тут,

Теперь слепой, озлобленный, несчастный.

Теперь ты знаешь, как меня зовут".

"Сбылось пророчество, но как случилось так?!

Я думал - великан, а ты - червяк".

 

29.

 

И вырвал он утёс, и бросил вновь,

Но промахнулся к счастью, что от слепого ждать,

Но речь его уже стал рокот моря заглушать,

Последнее, что я услышал - про любовь.

И Посейдон был упомянут наконец,

Узнал я позже - он его отец.

 

30.

 

На острове Эола берега

Над скалами отвесными вздымались,

И стены медные, которые врагам

И приступом не взять, как б ни старались.

Жена Эола, шесть детей родных.

Жил счастливо Эол в пирах земных.

 

31.

 

Он принял радостно нас, странников, в чертогах,

И угощал, и слушал мой рассказ

О Трое и о том, что после нас

Ждало и как трудна была дорога,

И целый месяц пролетел так, словно день.

После несчастий пировать не лень.

 

32.

 

Проситься у Эола стал я в путь-дорогу.

Он, согласившись, передал мне мех,

Открылся мне, что он - потомок бога,

А в том меху преграды нет для тех,

Кто хочет по волнам домой нестись скорей.

Был ветер гнева заключён до времени, Борей.

 

33.

 

Мы распрощались, тёплый лишь Зефир

Нас гнал до долгожданных берегов.

Мы плыли десять дней. Сулил лишь мир

Нам ветер, чтоб не ждали мы оков

И встретились с родными, наконец,

Жену чтоб муж обнял, своих детей - отец.

 

34.

 

Волненье или просто утомленье

Буквально видели родные острова,

Но я заснул, и чьё там было мненье

Открыть тот мех, что помогал сперва

Плыть к родине, открыли, развязали,

Богатство утаил я, полагали.

 

35.

 

Проснулся я уже от шума бури.

Опять лишь чудом все остались живы.

Опять команда напрягала жилы.

Убрать успели паруса. Суровый, хмурый

Лёг на корме я, обернувшись в плащ,

Привыкший к посещеньям неудач.

 

36.

 

Пригнало к острову Эола нас опять.

Вошёл я во дворец и стал молить

На родину опять нас возвратить.

Разгневался Эол и дал понять,

Что помогать не будет тем, кто сами

Так ненавидимы и прокляты богами.

 

37.

 

Я удалился, проливая слёз поток,

Но спутников я не винил, зачем?

С циклопом я добавил им проблем -

И шестеро погибших, как итог.

Отправились мы снова в путь по морю,

И впереди нас поджидало горе.

 

38.

 

Шесть суток плыли мы. Вошли в залив.

Какой-то остров. Нас - одиннадцать судов.

На берегу ни стад, ни городов.

Пришлось бы дожидаться нам отлив.

Но я троих послал узнать, кто тут живёт,

Надеясь, что приветлив сей народ.

 

39.

 

Расчёт не оправдался. Спутники мои -

Жив лишь один из них остался, рассказал -

Что деву встретили огромнейшего роста,

Но не циклопы - люди, всё непросто,

Та, испугавшись видимо, троих

Гостей незваных, каждый ростом мал,

Кричать в испуге стала со всех сил -

Отец примчался, сходу двух убил.

 

40.

 

Узнал я позже, это были лестригоны,

Огромны и чудовищно сильны,

С циклопами одной величины,

Цивилизованной войны они законы

Не знали, десять кораблей они сгубили,

И корабельные команды погубили.

 

41.

 

С трудом спаслись. Один корабль. Море.

Мы плыли, проливая токи слёз.

Под Троей не встречали столько горя,

Хоть смерти и ранения всерьёз

Калечат душу и снижают жизнь в цене.

Я не желал участвовать в войне.

 

42.

 

Эеи остров, там жила волшебница Кирка,

Дочь Гелиоса-бога. Не решились

Вглубь острова последовать пока.

В лесу громадного оленя изловили,

И подкрепились мясом и вином,

Под шум морской уснули сладким сном.

 

43.

 

Занялся день. Решился разделить

Команду на две группы очень просто:

Одна - чтоб наш корабль защитить,

Другая - чтоб исследовала остров.

и жребий всё решил: мне оставаться,

Отряду Эврилоха - отправляться.

 

44.

 

Дворца Кирки они достигли вскоре.

Ручные львы и волки окружали,

Завидев, подбежав, ласкаться стали.

Ничто, казалось бы, не предвещало горя.

Вошли по приглашению, вино

Им было в чаше преподнесено.

 

45.

 

Своим волшебным жезлом к ним Кирка

Своим дотронулась, а те вдруг обратились

В свиней и хрюкать стали, и взмолились,

Ведь разум не покинул их пока,

И слёзы лили, подбегая к ней,

Та в хлев загнала, бросив желудей.

 

46.

 

Но Эврилох заранее решил,

С последним злоключением знакомый,

И не решился на поступок он рисковый,

И во дворец к Кирке не поспешил,

Завидев всё, вернулся, и рассказ

Беду предвозвещал в который раз.

 

47.

 

Но делать нечего, один решил идти,

Не повредить опасности чтоб прочих,

Горя одним желанием - спасти

Товарищей. Взмолился, между прочим,

На плач и воздыхания мои явился вдруг

Гермес, что вызвал временный испуг.

 

48.

 

Он дал мне корень чудодейственный, я съел,

Заверил, что теперь бессильны чары,

Сказал, как прекратить сей беспредел,

Добавив то, что олимпийцам эти кары

Не кажутся законными, безвинно человек

Скотом не должен доживать свой век.

 

49.

 

Дворец. Приём Кирки был очень ласков.

Готова чаша. Выпита спокойно.

Коснулась жезлом - действие напрасно,

Но меч уже в руках, и навык воина

Позволил смертью угрожать в момент богине.

Диктует свою волю сильный ныне.

 

50.

 

Она упала предо мною на колени:

"О, кто ты? Хитроумный Одиссей?

Никто не мог, испив напиток сей,

Спастись от волшебства без исключений.

Гермеса о тебе я помню речь.

Не мог бы ты отправить в ножны меч?".

 

51.

 

Заставил пред богами дать я клятву,

Что мне она не причинит вреда,

Она клялась, и пригласила на приятный

Обед. И приготовлена еда.

Вошёл и сел, застыв в немой печали.

Стол яствами богатый не привлёк.

Кирка спросила. Я в ответ: " В начале

Друзей освободи моих, жесток

Удел, бесславен образ ныне -

Они тобой причислены к скотине".

 

52.

 

"Друзья твои? Одиннадцать? Сейчас я".

Ушла. Мгновений несколько спустя

Вернулись. Спутники мои уже шутя

За нею шли, не помня о несчастье,

И прежний образ, и красивей, и сильней,

И нет поэтому у них претензий к ней.

 

53.

 

В исход счастливый я тогда не верил,

Но всё сбылось, товарищи мои

Обрадовались, позади потери,

Объятья только полные любви.

Кирка растрогалась, таких не видев дней -

Дворец был полон радостных людей.

 

54.

 

Привёл я спутников оставшихся, и пир

Великолепен был, один лишь Эврилох

Не стал присутствовать, поверить он не мог,

Что место козням уступает мир.

Веселье после длилось целый год,

Забыли мир, наполненный невзгод.

 

55.

 

Отплыли мы на север, чтобы там

Приблизиться к обителям Аида.

Нет места на земле таким местам,

Мрачнее и унылее нет вида.

Кирка на указала этот путь,

Чтоб предсказание Тиресия узнать,

Лишь он удобный путь мог указать,

Чтоб без потерь команду всю вернуть,

И предсказания мне были им даны:

Я - выживу, они - обречены.

 

56.

 

-"Тиресий, но таков лишь наш исход,

И для друзей иного нет спасенья?".

-"На острове Тринакрия решенье.

Не тронут пусть быков святых пород,

Которыми владеет Гелиос, иначе всем -

Погибель, не спасёшь ты их ничем".

 

57.

 

Я слёзы скрыл, не утаив рассказ.

Как было тяжело смотреть на тех,

Кто, не смотря на множество помех

И злоключений, верен был ни раз,

Меня спасали, я лишь сожалел,

Что не погибну, но таков удел.

 

58.

 

В царстве Аида много душ-теней.

Я видел мать свою, царицу Антиклею.

Тогда была жива, я так жалею,

Что не дозволили поговорить мне с ней.

Когда я Итаку покинул, обнял мать.

Без слёз тот миг не мог я вспоминать.

 

59.

 

Был в гневе Посейдон, поведал прорицатель

За то, что сына, Полифема ослепил,

Но знает Зевс, кто недоброжелатель

В конфликте, и его остановил.

Но должен был почтить я Посейдона

По требованью ветхого закона.

 

60.

 

Ареста, Алкиной, уж ночь спустилась,

Мне продолжать есть смысл ли рассказ?".

-"Герой, рассказ продолжи, сделай милость,

В обителях Аида, знаешь, нас

Не было, ты видел тени-души,

Хоть до утра тебя мы можем слушать!".

 

61.

 

"Я видел душу Агамемнона-царя,

Он жаловался на Клитемнестру мне.

О Пенелопе мне напомнил, о жене,

И посоветовал не верить, несмотря

На всю любовь-тоску, коварство - есть,

Предательства и подлости - не счесть.

 

62.

 

Лаэрт-отец и сын мой, Телемах

И Пенелопа - здравы все и живы.

Младенец повзрослел, отец в годах,

Верна жена, но тяжело порывы

Ей сдерживать проклятых женихов,

Властолюбивых наглых дураков.

 

63.

 

Ахилл, Патрокл, Аякс и Антилох,

Геракла даже душу-тень там видел.

Аякса славного когда-то я обидел,

Хотелось примириться, но не мог,

Ушёл он молча, не сказав ни слова.

Сизифа видел муки и Тантала,

Они смотрели на меня устало,

И наказанье повторялось снова.

Мрачна обитель и страшны мученья,

Навеки им не будет облегченья.

 

64.

 

Попутный ветер и корабль шёл

Спокойно с парусами, беспроблемно.

По курсу остров, был тот остров зол,

И населён всегда он был сиренами,

Их пение влекло всех моряков-гостей.

На острове полным-полно костей.

 

65.

 

"Друзья! - сказал я спутникам,- должны мы

Поскору с островом сирен уж поравняться,

Их пению нельзя сопротивляться,

Чтоб ни случилось - проплываем мимо.

Я мягким воском залеплю вам уши,

Чтобы сберечь от смерти ваши души.

 

66.

 

Кирка дозволила их пение послушать,

Меня вы к мачте привяжите, о друзья,

Как ни просил бы я - отвязывать нельзя,

Прошу вас обещанье не нарушить.

Свяжите так, чтобы не мог суставом ни одним

Пошевелить". Влил воск я в уши им.

 

67.

 

Всегда попутный ветер вдруг затих.

Товарищи меня связали крепко очень,

На вёсла сели, и донесся стих,

Чарующее пение, не вмочь мне

Вдруг стало, так хотелось к ним.

Я развязать меня подал знак остальным.

 

68.

 

Но все мои друзья сдержали слово,

Связали крепче даже, чтоб чарами водим,

Не бросился бы в море прямо к ним,

И, к растерзанию меня, уже готовым.

Их стихло пение, и я в себя пришёл,

Спаслись на этот раз все, хорошо.

 

69.

 

Спокойно дальше плыли, шум и дым,

Напомнил о Тиресия словах.

Харибда излучала смерти страх,

О Сцилле же товарищам моим

Я не сказал, погубит шестерых она.

С Харибдой же - всех участь решена.

 

70.

 

Харибда поглащала вод поток,

И волны клокотали возле пасти,

И, превращая воду в кипяток,

Их изрыгала с грохотом, несчастье

Поодаль было также - Сциллы остров,

И будет уберечь людей непросто.

 

71.

 

Мы копья взяли, только что могли?

Вдруг Сцилла шестиглавая напала,

И шестерых на корабле не стало,

Тащила их до острова-земли.

Они кричали, было жалко их

До слёз, но нужно думать о живых.

 

72.

 

Мы еле выбрались, чудовищ столь опасных

Оставив позади, перед глазами

Стоит картина до сих пор: вопли несчастных,

С мольбою руки простирали, со слезами

Я вспоминаю это, плачу до сих пор.

Несправедлив и страшен Рока приговор.

 

73.

 

Мы к острову Тринакрии приплыли,

Он был владеньем бога Гелиоса.

Быки мычали, блеяли и овцы.

О нём Тиресия мне прорицанья были.

Уплыть поскору убеждал, как мог.

Упрямый мне перечил Эврилох.

 

74.

 

"Жесток ты, Одиссей, будто отлит из меди,

Не знаешь не усталости, ни сна,

Нельзя на берег уж сойти, вкусить от снеди,

Сил укрепляющего выпить нам вина?

Стада же бога нам сдались на кой?

Отправимся мы завтра в путь с зарёй".

 

75.

 

Все согласились с Эврилохом, не всегда

Я мог их убедить, слова напрасны,

Излишнему предчувствию причастный,

Что с нами приключиться вновь беда.

Сошли на берег, приготовлен ужин был,

Быков не трогать - клятву испросил.

 

76.

 

И все они клялись, все вспоминали

Товарищей, погибших в этот вечер.

О них пусть наша память будет вечна.

Уснули вскоре, но немного лишь поспали.

Взревел неистовый Борей и стаи туч пригнал.

Корабль в пещеру отвели, чтоб он не пострадал.

 

77.

 

Дули ветры, дули месяц целый и второй,

День за днём и становились злей и злей.

Я ещё раз клятву испросил с друзей

В день, когда проблемы начались с едой.

Рыбной ловлей занялись мы и охотой.

Зверя нет, а рыбы мало что-то.

 

78.

 

Нас голод мучил, было нестерпимо.

А я из рода царского к тому же.

И нам ответ богов был очень нужен,

И я ушёл туда, где нелюдимо,

Чтобы богов молить, чтоб дали свой ответ.

Из затруднения есть выход или нет.

 

79.

 

И олимпийцев, удалясь, я стал молить.

И, незаметно для себя, был усыплён

Я голодом-печалью, утомлён,

Но, тем же временем, друзей разубедить

Пытался в клятве Эврилох, был и повод.

Ведь до отчаянья людей измучил голод.

 

80.

 

Он говорил: "Убьём мы несколько быков,

На родину вернёмся, храм построим,

Молитвы, жертвы и дары - всё приготовим

Умилостивить нужно Гелиоса, ведь каков

Альтернативный ход - голодной смертью сгинуть?

Мучительнее мир сей не покинуть!

 

81.

 

Уж лучше в битве пасть, иль молнией сражённым

Упасть, закрыть глаза, в мгновение уснуть,

Уж лучше бурею-волною поглащённым

Прервать скорбями полный жизни путь.

Харибда, Сцилла ли, пусть Полифем сожрёт!

Ничто в сравненье с голодом не в счёт!".

 

82.

 

И спутники послушались, из стада

Быков крупнейших выбрали, убили,

Но перед трапезой всё делали как надо,

Богам часть мяса в жертву приносили,

И мясо жарить на кострах взялись затем.

Спастись надежду погубили насовсем.

 

83.

 

Проснулся я и прибыл к месту вскоре.

Да неужели всё это не сон?

И что по пробуждению - лишь горе?

Ведь страшный был проступок - совершён.

Уже и Гелиос к Зевесу обратился,

Чтоб покарал тот спутников, и своего добился.

 

84.

 

Напрасно упрекал я обречённых.

Знаменье было, ясно всё без слов:

Мычало мясо жареных быков,

И кожа двигалась, но только увлечённых

Товарищей уж не остановить,

Те всех быков старались истребить.

 

85.

 

Шесть дней шла буря, и наелись все.

Лишь я один к быкам не прикасался.

Смотрел на них и мысленно прощался.

Уже никак помочь им не суметь.

Всё стихло, приготовились в дорогу.

Когда настигнет месть - известно богу.

 

86.

 

Тринакрии из виду остров скрылся,

И поднялась внезапно буря следом,

Поток из чёрных туч над морем свился,

Предвозвещая новые нам беды.

Как трость сломалась мачта и упала.

Голову кормчему, точно орех, сломала.

 

87.

 

И будто ада приоткрылась нам завеса,

И кораблём играли волны, словно щепкой.

Корабль разбился молнией Зевеса.

С трудом поймал обломок мачты цепкой

Хваткой, связал его я с килем корабля.

Как далеко проклятая земля!

 

88.

 

Но буря утихала, никого

Не видел, поглотило уже море,

С кем я испытывал нужду, победы, горе.

Зевс сохранил меня, я знаю для чего.

Чтоб вы спасли и приютили в этот раз.

Позвольте мне окончить свой рассказ".