Засыпает Париж...

Сразу стало тихо в доме,
Облетел последний мак,
Замерла я в долгой дрёме
И встречаю ранний мрак.
Анна Ахматова
День сдаётся на милость вечернего блика,
в Люксембургском саду воцаряется морок,
засыпает Париж под мелодию Грига,
и художник сидит, не закончив набросок.
 
Силуэт на эскизе знакомый до боли;
он проводит рукой по иллюзии сладкой;
засыпает Париж, забывая пароли
от рассвета, скрываясь в тени благодатной.
 
Изумрудные звёзды на небе нетленны,
ослепительно ярки в холодной нирване,
засыпает Париж, но бессонницей Сены
заражён Амедео, мечтая об Анне...
 
/Конкурс "Без привкуса пластика"/
АННА, МОДИ...и ПАРИЖ...
Неукротимая страсть, восторженная влюблённость, неодолимое влечение, романтический настрой, мятежная юность…Химическая реакция из этих составляющих непредсказуема и непостижима; она может довести юношу до рокового открытия о бессмысленности жизни или до слепого безумия, когда ноги сами несут тебя к берегам Сены, чтобы навеки исчезнуть в её мутных водах, или под сени платанов в Булонском лесу, где под действием яда уснуть, навсегда закрыв глаза на жестокий мир. Однако Париж никогда не позволяет смерти не то что забрать, даже легонько коснуться человека, не успевшего в своей жизни познать любовь…Так произошло и с Николаем Гумилёвым. Будучи трижды отвергнутым и готовым свести счёты с жизнью в Париже, в четвёртый раз «русалка», как он называл Анну Ахматову, ответила согласием на его предложение руки и сердца. Но, в отличие от «русалочки» Андерсена, которая ради любви к принцу отказалась от привычной стихии и беззаботного существования и не пожелала воспользоваться ножом и убить предавшего её возлюбленного, чтобы вновь вернуться в лоно родного моря, Анна не могла ответить самой себе, почему сказала «Да!», но точно была уверена, что этот союз «русалки» и «принца» обречён…Любовь каждого к своей собственной стихии оказалась сильнее связавшего их чувства…
Сыграв свадьбу, Анна и Николай решили медовый месяц провести в Париже. Выбрать бы им другой город, но эта обитель любви, словно магнит, притягивает, завораживая навсегда, и наивно полагать, что он абсолютно безучастен ко всему, что происходит с теми, кого хоть раз коснулось его дыхание. Порой Париж преподносит такие сюрпризы, что остаёшься в полной растерянности, не зная боготворить или проклинать, при этом продолжая всё равно любить его…
Супруги как-то зашли в одно уютное парижское кафе, где пианист на рояле играл композицию Эдварда Грига «Lonely Wanderer»/ «Одинокий странник»/, а бедный художник Амедео Модильяни, по происхождению итальянец, которого окрестили просто Моди, что в переводе с французского значит "проклятый", находясь во власти близкой душе мелодии, делал наброски к своим будущим картинам. Анна и Моди, обменявшись взглядами, понравились друг другу, да так сильно, что это заметил её муж. Непреодолимое притяжение между Анной и Амедео было сродни тому, как безмолвные строки души неудержимо просятся на полотно, долго хранившееся в ожидании, когда на нём будет запечатлен яркий шедевр, картина, которую напишут не кистью, а сердцем. После возвращения в Россию Николай Гумилёв надолго уехал в Африку. Едва дождавшись мужа из поездки, Анна поссорилась с ним и отправилась вновь в Париж, где вместе с Моди провела три страстных месяца. У итальянца Моди не было денег, а у Анны он не брал, поэтому они в Люксембургском саду, что на левом берегу Сены, сидели на бесплатной скамейке под огромным чёрным зонтом, который держала Анна, попутно читая ему свои стихи, а он делал её эскизы. Моди написал шестнадцать рисунков Анны. Когда к власти в России пришли большевики, усадьба Ахматовой была сожжена, и она всем сказала, что пятнадцать рисунков Модильяни там сгорели, уцелел только один, где она изображена полулежа на диване. С этим рисунком она не расставалась до самой смерти. Сейчас в Москве на Ордынке, 45 стоит памятник Анне Ахматовой, сделанный скульптором по этому рисунку художника. В этом доме она прожила семь долгих месяцев, у своих друзей, сына которых она по-матерински очень любила, потому что с родным сыном, Львом Гумилёвым, у неё не ладилось. А сыном этих друзей был Алексей Баталов, ставший одним из известных и любимых актёров после выхода на экраны фильмов "Летят журавли", "Дело Румянцева", "Чисто английское убийство", "Москва слезам не верит", где он сыграл главные роли, а в картине «Три толстяка», помимо ведущей роли, выступил и автором сценария. Свой первый авто, как подарок, он получил именно от Анны Ахматовой. В 1994 году, спустя годы после смерти Ахматовой, в одной из парижских галерей были представлены пятнадцать рисунков Модильяни, на которых изображена поэтесса. Человек, представивший их широкой публике, пожелал остаться инкогнито, потому что обещал своей подруге Анне сохранить рисунки во что бы то ни стало для народа. Ахматовой пришлось солгать, будто творения Модильяни сгорели в усадьбе; она, предчувствуя неладное, перед отъездом из Парижа дала их на хранение именно этому своему другу, и он выполнил обещание.
Ну, а влюблённые… После трёх месяцев безумного счастья они вынуждены были расстаться, Анна вернулась к мужу, Моди вскоре женился на молоденькой француженке, хотя до конца жизни вспоминал Анну, что видно из его последующих картин, на которых у изображённых женщин отчётливо просматриваются черты лица Ахматовой. В России грянула Октябрьская революция. Николая Гумилёва, к тому времени расставшегося с Ахматовой, большевики расстреляли как предполагаемого участника несостоявшегося государственного переворота, а спустя примерно год из газет она узнала о смерти Моди и его молодой жены, что, не справившись с горем от потери мужа, будучи на седьмом месяце беременности, выбросилась из окна своей квартиры на Монпарнасе, 19 в Париже. Пройдут годы, и на том самом Монпарнасе одна десятилетняя невзрачная девочка будет собирать толпу своим неповторимым исполнением, особенно "Марсельезы". Сейчас весь мир знает эту девочку как неповторимую великую Эдит Пиаф…
А картины Модильяни спустя год после его смерти и до сих пор оцениваются специалистами миллионами евро, когда при жизни он не мог продать свой маленький набросок даже за какие-то пять франков…потому что кистью по полотну вела не его рука, а сердце…
« — When I know your soul I will paint your eyes.
It is your duty in life to save your dream.
/Когда я узнаю твою душу, я напишу твои глаза,
Твой долг в жизни – сберечь свою мечту./
Амедео Модильяни»