Звон зимы
"Звон, звон, звон.
Малиновые реки..."
(песня на стихи Александра Слизунова)
Поздней осенью Кулагин сбежал в деревню.
Сидеть в четырёх стенах стало невыносимо.
С началом декабря долгожданная зима
пришла в Афонино всерьёз и прочно —
наснежила, запуржила и всё приморозила.
Кулагин чистил лопатой снег и радовался тому,
что мир наконец-то стал чёрно-белым.
Невероятно устала его душа в эту осень
от видеоновостей буро-зелёно-красного цвета,
надоели ничего не вызывавшие в памяти
названия степных сёл и захолустных городков.
Тяжкое, горемычное дело любая война.
Даже ночная тишина стала теперь другой.
Кулагин просыпался от холода рано,
лежал под старым ватным дедовским одеялом,
вслушиваясь в привычные шорохи за окном.
Деревня обезлюдела ещё при Ельцине,
незванных гостей ждать не приходилось,
природа укладывалась в очередной анабиоз.
Пятьсот километров по глухомани от Москвы
отгородили физически, распоясали душу,
снег и безлюдье очистили голову, боль ушла.
Кулагин чувствовал, что становится прежним,
чёрной тушью насвежо выкрашивается темень,
ему снова шесть лет, и мир нов, чист и понятен,
мама ещё жива, она его любит и где-то ждёт,
цвета и запахи те самые, всамделишные.
Однажды ночью он проснулся от странных звуков.
За стеной старой избы плакал колокольчик.
Кулагин представлял воочию, как тот бьётся,
привязанный к ветке — глупая детская шутка,
которыми когда-то занимался он сам —
вот только кому было шутить в мёртвой деревне?
Так прошла ночь, за ней другая, третья,
и Кулагин начал медленно сходить с ума.
Он обошёл периметр усадьбы и ничего не отыскал.
Колокольчик появлялся по ночам — необъяснимо!
Спасала от него только крепкая выпивка,
но каждый вечер напиваться не станешь — тяжко.
Кулагину чудилось в тихом перезвоне разное.
Колокольчик то предупреждал и угрожал,
то успокаивал монотонной серебристостью.
Слышались Кулагину в его звоне и тоска, и безнадёга,
а иногда залихватская удаль и ухарский перепляс.
Как-то за полночь, когда стало совсем невмоготу,
Кулагин обул валенки, подхватил в сенях топор,
выскочил наружу и помчался на звук в темень,
в азарте перемахнул старые прясла на околице —
а больше Кулагина никто и никогда не видел.
Приехавшие из города недовольные полицейские
нашли привязанный к жерди прясел колокольчик.
Туда и вели по снегу неровные следы Кулагина.
А вот за пряслами человечьих следов не отыскалось.
