Я – в тираже.

Мне совершенно наплевать,

Кто будет кем повелевать.

Кто первый струсит, кто за всех возьмёт вину.

И не хочу я даже знать,

Кто хочет дать, кто хочет взять.

Я – в тираже, не интересно, не пойму.

По жизни много я шагал,

Много сапог сносил, стоптал.

И не стремился я на пьедестал.

Ярмо и лямку я тянул.

И в ус не дул и спину гнул,

И голове своей, ногами помогал.

Пришла пора, женился я.

Есть сын и дочь, моя семья.

Жена, работа, и любовь моя.

Но вот зигзаг и поворот,

Всё кувырком, наоборот.

И хода нет, есть только вход, и то не тот.

90-й год, проклятый год.

И все грехи пошли в зачёт.

У Бога, тоже свой имеется учёт.

Как Вавилон, Союз сметён,

Теперь ему не до погон.

Продажные погоны носил он.

Под улюлюканье, хлопки.

В атаку шли, лишь старики.

Довоевались они только до кирки.

А все их деньги и добро,

Лукавым ветерком смело.

Попутал бес, и бес им, под ребро.

Я до конца корабль свой вёл.

И сам конверсию провёл.

И над трубой завода, дым у меня шёл.

Но вот такие дураки,

Для власти новой, не с руки.

Меня на пенсию, пиши с новой строки.

Не растерялся, не обрюзг.

Зарядку делаю, не трус.

И вспоминаю я добром Союз.

Завёл хозяйство, даже коз.

Взвалил на плечи и повёз.

И не прошу я денег, на «овёс».

Хватает своего добра,

От января, до января.

Сижу спокойно, словно «хрен с бугра».

Не хочу думать ни о чём.

Что было, будет, всё зачтём.

А если будет надо, нос утрём.

Сижу, как туз, пишу стихи.

Жду вечера, что б шум затих.

Беру я книгу и блокнот, вот мой триптих.

Листаю память, темы есть.

Их много так, что всех не счесть.

Молю я бога, только бы успеть.

(Повторение первого куплета).