Чёрные дни миновали

­В далёком семнадцатом годе,

В конце октября аккурат,

Контуженный в дальнем походе

Наведался я в Петроград.

Столица стояла пустынна

И улицы были в грязи,

И чайки кричали надрывно

В предчувствии близкой грозы…

 

В рядах, на Апраксинском рынке,

За тыщу кере’нских рублей

Купил я сынишке ботинки

И шаль для супруги своей.

А после сидел на вокзале

И, душу не в силах унять,

Хвалился той чудною шалью

Промеж новгородских ребят.

Была она ткани атласной,

По кромке вокруг – кисея,

А цвет - соблазняющий, красный,

Как любит голуба моя…

 

И вдруг, абсолютно нежданно,

Скрыпя сыромятным ремнём,

Явился очкарик в кожане

И пара матросов при нём.

Он маузер свой беспокойно

Пощупал рукой у бедра,

И тихим, торжественным тоном

Сказал мне: Товарищ, пора!…

 

Дворцовая площадь дымила,

Подчас погружаясь в пальбу…

А мы у костра говорили

За правую нашу борьбу.

Я понял, хлебая злодейку,

Что должен какой-то храбрец

На длинном штыке трёхлинейки

Внести мою шаль во дворец.

И каждому будет от власти –

Чего бы он не попросил,

И станет великое счастье

На всей нашей грешной Руси!

 

Стемнело. Бабахнул из пушки

Какой-то корабль вдали,

И как по команде, братушки

На Зимний в атаку пошли!…

Мы скопом, разов восемнадцать,

Носились вперёд и назад –

Одним не хотелось сдаваться,

Другим не моглось побеждать…

Но я наконец-то придумал,

Как нам обойтись без потерь,

И шаль, безо всякого шума

Занёс через заднюю дверь…

 

И твёрдой рукою в подвале

Дубовые бочки открыл –

Ведь чёрные дни миновали

И час искупленья пробил!

 

07.11.2017.