Гомер ч 9 Преисподняя

Дом князя велик, ум привычный к широте, свободе степей, не вдруг все охватит. Лестницы в нем винтовые, да не одна, целых три. Железные они, ведут, ввинчиваясь вверх под горячую в летний зной крышу, и ведут вниз, в темноту, в земляной сон подвала. Ходил он по лестницам, бегал, спешил, башмаки изнашивал. Лестницы винтовые нравились, они звали его его к себе, кружили вместе с собой.

Стали звать его просто- "эй, парень!" так князь сказал однажды, когда решил позвать, так повелось потом.

-Эй, парень! Отнеси кузнецу засов, может исправит... Тут всего два раза молотком ударить.

-Эй, парень! Сбегай на кухню, князь проголодался, долго они ещё ковыряться будут...

Он бегал по лестницам, сначала быстро, затем медленнее. К вечеру, когда шумный день завершал вращение своих колес, уж он просто шел, тяжело держался за перила, смотрел вверх под самую крышу дома, думал,- "скоро они там угомонятся." Но вот снова звали- эй, парень!

Снова посылали в охрану узнать, у охотников спросить... Много у князя слуг, много дел вершит он слабой рукой. Не поднимет князь тяжёлый молот, не возьмёт в руку плеть. А вот внизу, в смрадом подвале, за запертой дверью, обитой полосами железа трудится слепой раб. Крутит каменные жернова, смотрит язвами глаз в пустоту. Мог бы уйти от князя, ушёл бы. Не может уйти, цепь держит, глаз нет. Ослеплённый за побег, знает он теперь один подвал, весь ощупал, стены, пол, потолок низкий, что сводами держит каменные блоки. Мастер дом строил, великий мастер.

- хомячок! Спрашивает слепой, когда берет его за руку. Тяжело слепому без людей. Вечная темнота в его душе. -Какая погода теперь, идёт ли уже снег или все дождь?

-дождь идёт...

Сгребая муку в мешок, хомячок спрашивал, не помнит ли раб каких песен родины, раб молчал, воздух подвала превратил его в чистый лист его память. Или почти чистый.

Чтобы подняться вверх по лестнице с тяжёлым мешком муки на плече, нужно ещё как следует постараться. Не хочется, тащить мешок наверх, а надо.

Князь встречает посыльного на лестнице, легко спускается князь вниз, волосы его белокурые развевает смрад, идущий снизу. Будто там чудовищьная печь. Смрад пропитал хлеб, дом понемногу полниться смрадом. Нужен священный огонь, чтобы навсегда очистить больное место, нужен быстрый огонь, не брезгующий ни кровью, ни дерьмом.

"Будь я князем, никогда бы не ходил сюда"-думает хомячок.

-хорошо работай мальчик, может я дам и тебе вольную... Помни, только честный раб всегда достоин воли, если бы не болезнь, твою мать я бы охотно отпустил на волю, -

говорит, спускаясь в свой маленький ад князь.

Там сгибает и распрямляет бывший два дня вольным, а теперь слепой раб. Он слеп, но без конца крутит каменные жернова.

- крути жернова лучше, я дам тебе больше воды, неблагодарный мерзавец!- слышен голос князя из далёкой преисподней, а ещё бесконечно шуршат притертые годами жернова. Камень в них понемногу истирается в пыль, попадает в хлеб, оседает на зубах, оттого есть тот хлеб нужно очень осторожно. Обмакнешь хлеб в воду, жди пока размокнет.

Раб спрашивает, тяжело дыша смрадом, -

-скажи князь, наверху все еще идет дождь? Когда ты послал меня сюда, шел дождь. Что там сейчас, я хочу знать.

-работай бездельник, может завтра я выведу тебя наверх!

Каждый недоволен своим собеседником, каждый ждёт своего часа. Но не долго мучится у жерновов слепому. До самой кончины будет прикован, кашляя и позвякивая ржавой цепью. Умрет завтра, нового приведут на это место, впитало оно человеческий пот, впитало кровь. Князь отлично знает простую истину,- чтобы молоть муку всегда нужен слепой раб. Нет виновного, выдумают вину любому рабу старательные холопы князя.