На карте – мир, в безе – меренга...
х х х
На карте – мир, в безе – меренга,
Под сердцем – внутренний герой
Опять раздвоен как шеренга
На голос первый и второй.
Так ночезрительным прибором
Обескуражен Галилей:
Хотел подняться над забором
До нераспаханных полей,
Туда, где млечный свет лиётся
Из наклонённого ковша...
Но линза вогнуто смеётся,
Перевернувшись, как душа. –
Впитали влагу вдоль дороги
Следы испуганных копытц,
А мухе выданы как ноги
Ворсинки трепетных ресниц...
То – разветвленье капилляра,
То – ветки инеевый блеск.
И объективность окуляра,
И фокус всё-таки, и блеф...
Закройся, сумочка пастушья,
Усни, лирический герой,
Вернись к душе, единодушье,
Сравняйся, впадина, с горой!
Доколе жить с губой вприкуску,
Всегда немея от стыда:
В надутом «я» - эпохе узко,
А «мы» - мычащие стада;
За то, что снег не светит югу
И тамбур в поезде продрог,
И от инсульта с перепугу
Последний рухнет носорог.
И где нам вишням удивиться -
Опять подмигивает пульт:
Культура госпримитивизма
И обезличенности культ.
С какой эпохой ни якшайся,
Повсюду мыкаться равно:
Права на хлеб, на воздух – шансы,
И выход – в двери и в окно...
