Крысиный остров 9

Ветер с моря принёс и кружил в небе другую птицу. Она искала первую. Рыскала тут и там, ниже, выше. Осторожно подлетала к берегу, висела над храмовой горой и снова ветром ее уносило прочь.

Народ прятался от взглядов птицы. Некоторые пускали в нее стрелы. Стрелы летели и падали вниз, не достигая цели. Птица оставалась невредима. И она подлетала к храмовой горе. В далёких деревнях прошёл слух, будто никаких птиц нет. Ни разбившийся в воде, ни летящей в небе. А есть змей, склеенный мальчишками из сухих листьев, окрашенных белой пудрой. Трудно сказать, верили они в это, или только хотели верить.

Небо темнело, в нем дождь собирался мелкий, злой. Иногда небо немного светлело, солнце выходило в нем из туч, ленивое, сонное. Птица упрямо возвращалась, снова осматривала берег, лес. Особенно часто её видели в том месте, где упала и разбилась первая птица, но место то уже было пустым. Берег, волны, несколько кустов с чахлой листвой, грязный песок. Все.

Возможно, птица искала упавшую в воду подругу. Скучно Ей было одной без подруги, вместе они летали прежде в пасмурном небе, ветер поднимал обеих так высоко, что земля исчезала от них в серой дымке.

Но теперь пропавшую не найти, спрятана она глубоко под землёй, в пустом хранилище для зерна. И крыша из коры и прелых листьев не отличима от лесной почвы.

Кому-то не хватит зерна. Голод заглянет к ним в гости. Не ко всем, в дальних деревнях заблудится он, не дойдет в города, не пустят его. Птица оказалась много важнее зерна, его запасов, обещавших спокойную жизнь в самые лютые холода. Но сколько секретов хранит сейчас она, эта прилетевшая вдруг птица. Кто раскроет все они ее секреты? -Так думали мудрейшие. Ещё, думали они, что голод не придет в их дома. Слишком нужны они народу. Народ любит их.

А зерно покорное и собранное с дальних полей теперь лежало в другом хранилище, старом и давно заброшенном. Хранилище это было много проще, много хуже нового. От него отказались, когда выстроили новое. Строительство хранилища отняло много времени и сил у рабочих, но зерно там еще не прело.

И вот, зерно снова лежит в старом хранилище, а времени у рабочих катастрофически мало. Промокнет зерно от дождей, засыплет его снегом и полжизни народ будет питаться гнилой жижей. Хранилище, выбранное теперь для зерна нуждалось в срочном ремонте, рабочие спешно готовились к эре холода, к долгим дождям, проклятым снежным вихрям. Нужно успеть провести вентиляцию, большие трубы должны пронизать толщу зерна, поднять сырой и теплый воздух вверх, за пределы сооружения.

Рабочие трудились отчаянно скоро, стараясь опередить движение времени. Казалось они успеют. Они устилали корой крышу, глиной промазывали малейшие щели. Они прекрасно знали, эра холода-половина всей жизни. Для многих, большая часть жизни.

Когда стражи храма с трудом втащили птицу в черный лес, они тут же, не мешкая спустили ее в хранилище и что было ещё труднее, быстро собрали заново, разобранную, чтобы поставить птицу в хранилище, крышу.

Лежа в воде упавшая птица пропиталась морской водой. Теперь она сохла, медленно, осторожно. Капли воды стекали с бессильного тела на пол. Внизу, там где должно бы быть ее брюхо, птица была сильно повреждена. В проломе торчали необыкновенные внутренности. Эти части птицы не были похожи на внутренности птиц, рыб или зверей. То были круглые, холодные на ощупь части ее тела. И крови в ней не было никакой. Вместо крови из раны стекала маслянистая жидкость с отвратительным запахом, она портила кожу, жгла ее. Некоторые получили повреждения. Кажется, оказалось кстати, что птица упала в воду, а море смыло ее ядовитую кровь.

Внутри птицы обнаружили нечто похожее на гобелены, которые ткут старухи в деревнях, в бесконечные холода, правда гобелены в птице были много хуже. Хотя цвет их зелено-желтый с черными крапинками и мельчайшими точками разного размера и формы был необычно приятен. Что то в них было. Мудрейшие не могли понять, зачем птице гобелены, может быть то послание? И если послание, кому?

Ещё в птице оказались протянуты, по всему ее телу, его полостям и отделам свиты в пучки, шли, тянулись жёсткие ткани и тонкие, твердые разноцветные нити, связывавшие гобелены и округлые, блестящие тела, холодные на ощупь. Они, эти тела были точно каменные.