Времена оные

И… началась большая перестройка…

Все стали вольны в д'уростях своих.

И алчность в людях, расплод'ясь спокойно,

Собою подменяла душу в них.

 

Отца и мать своих продать готовы,

Детей родных готовы заложить,

Как озверелых псов шальная свора,

Всё рыщут, где бы, что продать-купить.

 

В очередях давя друг друга насмерть,

Клейм'я позорным номерным клеймом,

Не в силах уж порою оглянуться,

И поразмыслить, ну, а что ж потом.

 

А было время – люди были ближе,

Играли вместе дети во дворах,

Не разбирая, кто по рангу ниже,

Не ведали их души алчность, страх.

 

Пусть хуже жили мы материально,

Но радостнее было на душе.

Теперь впадаем мы в другую крайность –

Церковники главенствуют уже.

 

Порасплод'ились секты, как поганки,

Желая наши души покуп'ить,

И, именами Бога прикрываясь,

Подлейшие дела свои творить.

 

И снова, разделяя всех по званьям,

По знатности, вел'икости счетов,

Иль по религиозным верованьям,

Хотят стравить людей на драку в кровь.