Ты заходила как-то сбоку и вразвалку...

Ты заходила как-то сбоку и вразвалку, —

как ходят с костылями после Пасхи,

как наряжаются в венки из бумазеи, —

ты нас кормила постными блинами;

а мы не убежали, мы уснули, —

летели крыльями твоими над землёй

и вглядывались в горизонт коровы,

воображая: ты у нас в гостях.

Не помню, как от стаи отделилась

мои остались сливами на ветке.

Я выпала в распахнутую землю

и в ней живу, дыханием шумя, —

нет, выпала в распахнутую воду,

но всё равно меня нашла земля.

И я взлетела.

Плыли животами под животом:

блаженная смиренность,

сиреневая верность расставаний,

лиловая узорчатая грусть

и вечный праздник плыл вверх животом, —

я не могла никак остановиться,

земля меня выкидывала вновь,

не принимала веточку чужую,

а я гоняла психов в голове.

Одна вернулась.

С новыми глазами и протянула мне твои дары:

 

— ты уверена, что это не смерть?

— уверена

— ты уверена, что это не смерть?

— уверена

— ты уверена, что это не смерть?

— уверена,

потому что Родина не может быть смертью