Ты заходила как-то сбоку и вразвалку...
Ты заходила как-то сбоку и вразвалку, —
как ходят с костылями после Пасхи,
как наряжаются в венки из бумазеи, —
ты нас кормила постными блинами;
а мы не убежали, мы уснули, —
летели крыльями твоими над землёй
и вглядывались в горизонт коровы,
воображая: ты у нас в гостях.
Не помню, как от стаи отделилась
мои остались сливами на ветке.
Я выпала в распахнутую землю
и в ней живу, дыханием шумя, —
нет, выпала в распахнутую воду,
но всё равно меня нашла земля.
И я взлетела.
Плыли животами под животом:
блаженная смиренность,
сиреневая верность расставаний,
лиловая узорчатая грусть
и вечный праздник плыл вверх животом, —
я не могла никак остановиться,
земля меня выкидывала вновь,
не принимала веточку чужую,
а я гоняла психов в голове.
Одна вернулась.
С новыми глазами и протянула мне твои дары:
— ты уверена, что это не смерть?
— уверена
— ты уверена, что это не смерть?
— уверена
— ты уверена, что это не смерть?
— уверена,
потому что Родина не может быть смертью
