Вожатые
Мы приехали в лагерь любимый.
И нет здесь городской суеты.
Только песни, и танцы, и сценки,
Игры - явно без простоты.
Есть про лагерь не мало песен,
Были сценки и были стихи.
И хоть лагерь - достаточно тесен,
Дети счастливы - как ни крути!
Данный стих был придуман нами,
Чтобы честными стать хоть на миг.
Извиниться хотим перед вами
И сложить это в громкий крик.
Извиниться за шум сонным утром,
За неверные речи и маты,
За бездельные ночи и дни
И за грустные время и даты.
Извиниться за наши четверки
За уборку в десять часов.
И за выговоры на планерке,
Что позднее, чем десять часов!
За вожатский за сорванный голос,
Нарушения лагерных норм,
За неправильный дня распорядок,
За ужасный и громкий шторм.
Нередко мы вас подставляли,
И замечены там, где не надо.
Три недели вы управляли
Сумасшедшим, безумным торнадо.
Двадцать дней мы здесь горя не знали,
Двадцать дней позволяли, что можно.
Дети! Вы, может, не знали,
Но вожатым быть - грустно и сложно.
Дети! Вы, может, считали,
Что вожатые - беззаботны.
Дети! Ну сколько мы врали,
Что зарядку мы сделать не сможем.
Сколько раз нам не хочется кашу
И насколько мы спать не хотели!
И клялись мы, что не устали,
Обещали так больше не делать.
А вожатые - снова прощали.
А вожатые - снова терпели.
И нет здесь городской суеты.
Только песни, и танцы, и сценки,
Игры - явно без простоты.
Есть про лагерь не мало песен,
Были сценки и были стихи.
И хоть лагерь - достаточно тесен,
Дети счастливы - как ни крути!
Данный стих был придуман нами,
Чтобы честными стать хоть на миг.
Извиниться хотим перед вами
И сложить это в громкий крик.
Извиниться за шум сонным утром,
За неверные речи и маты,
За бездельные ночи и дни
И за грустные время и даты.
Извиниться за наши четверки
За уборку в десять часов.
И за выговоры на планерке,
Что позднее, чем десять часов!
За вожатский за сорванный голос,
Нарушения лагерных норм,
За неправильный дня распорядок,
За ужасный и громкий шторм.
Нередко мы вас подставляли,
И замечены там, где не надо.
Три недели вы управляли
Сумасшедшим, безумным торнадо.
Двадцать дней мы здесь горя не знали,
Двадцать дней позволяли, что можно.
Дети! Вы, может, не знали,
Но вожатым быть - грустно и сложно.
Дети! Вы, может, считали,
Что вожатые - беззаботны.
Дети! Ну сколько мы врали,
Что зарядку мы сделать не сможем.
Сколько раз нам не хочется кашу
И насколько мы спать не хотели!
И клялись мы, что не устали,
Обещали так больше не делать.
А вожатые - снова прощали.
А вожатые - снова терпели.