ЧТО ТАКОЕ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ. С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ФИЗИКА
ЧТО ТАКОЕ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ. С СТОЧКИ ЗРЕНИЯ ФИЗИКА
Борис Ихлов
Не быть мне филологом. Я понял это мгновенно, как только начал готовиться к экзамену в магистратуру. Оказалось, мне нужно было, кровь из носу, «корректно использовать основные литературоведческие понятия». Отделить тему от идеи, если поднатужиться, было мне по силам. Связать произведение с историческим и литературным контекстом страны или эпохи – легко. Но, кроме темы и идеи, оказывается, есть еще проблема! Вы думаете, проблема – это конкретизация темы, например, тема – язвы капитализма, а вот проблема – одна из таких язв, например, безработица? Я всерьез так думал даже во время экзамена. Оказалось, проблема – это совсем другое, это всего-навсего конкретное отображение темы конкретным автором… Следующим несчастьем явилась необходимость отличать композицию и сюжет.
А еще нужно было умудриться выделить в композиции конфликт или конфликты (коллизии по ихнему), кто кому по мордасам бьет, расписать композицию на экспозицию, завязку, развитие, кульминацию и развязку. Почему всё это добро нельзя отнести к сюжету – загадка столетия.
Сюжет может излагаться в прямой хронологической последовательности событий, с отступлениями в прошлое - ретроспективами - и «экскурсами» в будущее, в преднамеренно измененной последовательности, учил меня интернет. А вот что такое композиция: «Композиционные принципы и элементы: ведущий композиционный принцип (композиция многоплановая, линейная, кольцевая, «нитка с бусами»; в хронологии событий или нет...»… Всё. Где отличие?
Хорошо, согласен: сюжет – это следование событий, композиция – это структура следования событий. Основные фрагменты. Но зачем тогда вообще понятие сюжета, если оно охватывается понятием композиции? И вообще: что мне с того, что композиция – с ретроспективами, с переносом места действия и с переходом к другим группам персонажей, так он, конечно. интересней, да ведь толку с того, что ты разговариваешь прозой, как тебе вдруг сообщили!
Наконец, нужно определить жанр. Фарс, детектив, комедия, драма, бурлеск, сага, психологическая драма, повесть, роман… Провались!
Вообразите: художественное произведение есть система. Хочет этого автор или нет. Изваял фигу из пластилина – система. В книжке два абзаца, на остальных страницах – то точка, то кавычки, то муху нарисовал – все равно система, которую можно раскладывать на композицию, сюжет и жанр. Тракторист Петр Кучевасов написал роман о своем тракторе и поварихе Дуне из сельской столовой. Система! Кто прав, кто неправ в коллизии охотника и зайца? Является ли развязкой чудесное воскрешение зайца? Загадка столетия.
В первые лекции я узнал, что Маркс, оказывается, был неформалом, далеким от научного сообщества. Его докторскую диссертацию о Демокрите – на помойку истории. И вся современная наука, как утверждал лектор – идет от европейской науки XVII века. Арабские цифры, китайский компас, открытия Аристотеля, аристотелева формальная логика, пифагоровы штаны, ванна Архимеда, мытарства Парацельса (Теофраста Бомбаста фон Гогенгейма), Авиценны, Гиппократа, золотое сечение египетских пирамид – на помойку истории. Ну, а Лукреций Кар – так себе, ничего особенного, плюнуть и растереть. На помойку.
Затем сообщили, что в редакциях филологических журналов сидят люди, которые ни черта в филологии не смыслят, но оценивают вашу статью с точки зрения специальных средств массовой коммуникации. Я-то думал, что это касается только журналов по физике.
Сразу же захотелось бежать, бросать учебу, во всяком случае, срочно уйти в академический отпуск. Я не подозревал, что в следующих лекциях меня поджидали просто сюрпризы какие-то! На одной из них книга Шпенглера «Закат Европы» стала вехой в мировом общественном сознании. Книжка вышла в 1918-м, впереди была Венгерская и Германская революции, Веймарская республика, ликвидация безработицы и взлет экономики при Гитлере в 30-е, революция во Франции в 1968-м, Советы на заводах в Италии в 1969-м, Брехт, Бёлль, Ремарк, Зегерс, Фейхтвангер, Цвейг, Томас и Генрих Манны, Ромен Роллан, Барбюс, Голсуорси, Бернард Шоу, Хокинг, Белл, Оппенгеймер, Гейзенберг, Шредингер, Бор, Эйнштейн, Дирак, Бриллюэн и пр. (только физики!), о европейской части СССР и не говорю… Нет. Закат, и всё тут.
Но ведь закаты культур – не разовое явление, учила лекторша, они длятся столетиями… Час от часу не легче: тогда какой смысл говорить о том, что будет через пару столетий??
Когда мы, марксисты-неформалы, в 80-е годы по диагонали пролистали книжку Шпенглера, без всяких раздумий отложили ее в долгий ящик. А тут выходит - веха!
Знаете, почему? Потому что с точки зрения филологической…
Так вот что такое филология!
Написана книжка высоким стилем (штилем). Мы-то, серые, привыкли к родному: «А сами вы гробы повапленные». Дворянин, между прочим, писал.
Но, честно говоря, этот высокий штиль Шпенглера… извините… не вдохновляет. Нет, не быть мне филологом. Ведь во всякой пакости филолог непременно отыщет сокровенное.
На следующей лекции продолжили мурыжить Шпенглера. Начало вселило надежду. Лекторша рассказала, как она с группой товарищей ездила в приличный питерский вуз на курсы повышения квалификации. «Представляете, – приглашала к снисходительной брезгливости лекторша, - историю древней Руси нам читали по книге Велеса! Полуголодный эмигрант, чтобы хоть как-то заработать, написал чепуху, да еще объявил, что потерял доказательства, деревянные дощечки с надписями…»
Действительно, единственный свидетель, эмигрант Юрий Миролюбов, который якобы видел эти дощечки, использовал для своей книги «Велеса» язык, представляющий собой смесь болгарского, польского, чешского и украинского. Языческие волхвы, предполагаемые авторы книги, оказались почему-то очень хорошо знакомы с Библией и использовали в своих текстах обороты из Священного Писания, а буквы напоминают современные, а не те, что были в ходу в IX веке.
Дальше всё стало пакостно. Еще бы – объявили, что, может, и не сейчас прямо, не сразу, в течение нескольких столетий, наша культура умрет. Средняя жизнь человек должна быть 100 лет (по данным ВОЗ, уточнила лекторша), следовательно (!!!), жизнь культуры – 1000 – 1200 лет. Почему??? Как связаны 100 лет с 1000 лет? Нет ответа. Причем средняя продолжительность жизни Хомо Сапиенс варьировалась от 15 до 80 лет, она никогда не равнялась 100 годам – всё равно 1000-1200 лет, хоть кричи. Раз Мафусаил жил 998 лет, то…
Лев Гумилев, тыкая в нищий Китай. в индейцев майя, в павший Рим, решил, что у этноса есть такое животное свойство – пассионарность. Сначала этнос рождается. Развивается. Потом пассионарность у него заканчивается, и этнос начинает влачить жалкое существование. Правда, на практике всё наоборот, древний Китай вдруг полез верх, а молодая Россия стала влачить жалкое существование, но что реальность ученым? Ничто.
Шпенглер – не такой кровожадный, он говорил всего лишь о смене культур.
Стали читать любимые фрагменты из «Заката».
- Пилат против Христа. Лекторша вспомнила картину Ге «Что есть истина». Пилат – власть, Христос – диссидент. Ни много, ни мало. Вечный вопрос, вечный, твердила лекторша. Есть, знаете ли, такие вечные. То есть, неразрешимые вопросы, которые люди, как дураки, периодически задают, даже не пытаясь на них ответить.
- Черт дернул Шпенглера написать, что дом – это душа человека. Русская изба, сказали нам, как доказал Сергей Есенин – это душа. Есенин поэтизировал русскую избу. Запомните, нищие всех веков и всех стран мира, ваши сирые жилища – ваши ничтожные души. И не надо поминать слова Маркса, что мы должны быть благодарны капитализму за то, что избавил мир от идиотизма деревенской жизни!
И два контрольных в голову. Лекторша сообщила восторженной публике, что физики открыли параллельные Вселенные, а информация – материальна. Овации.
Дух Дубровского Давида Израйлевича веет над миром. И плевать миру, что за проповедь материальности информации Эвальд Васильевич Ильенков от души повозил Давида мордой по столу, так раскатал его в «Вопросах философии»… У физиков другой завих. Они понимают, что информация – не материальна. Но приписывают ей способность отделяться от носителя и на коротких ножках перемещаться по свету, как ей заблагорассудится.
У физиков другая Велесова книга – ко всему прочему постперестроечному маразму еще и параллельные миры. Перестроившиеся филологи верят перестроившимся физикам.
***
Лирическое отступление.
Ладно, пусть мое сравнение уральской избы с вороньим гнездом, как и все сравнения, хромает.
Но не понимать, что ветхая лачуга – вот душа низов всего мира… И хрущевка, однообразная и серая – казалась всем, кто вырвался из деревни, раем.
С другой стороны, без сомнения, избу ставил сам крестьянин. Для себя. Это не простая, не легкая работа. Особенно – сложить печь. И, как любой ремесленник, крестьянин опредмечивал, овеществлял свою мысль, свою душу. Шел и обратный процесс: само строительство избы распредмечивало, творило душу крестьянина. Процесс распредмечивания продолжался и после завершения строительства, изба выступала как условие жизнедеятельности после работы. Разве малахитовая шкатулка – не душа ремесленника?
Суть в том, что абстрактное (обезличенное) и конкретное (творческое) в труде постоянно изменяются, меняются местами, отмирают. Скажем, ранее решение дифференциальных уравнений, а еще ранее - интегрирование были чуть ли не искусством, ныне всё это выполняет компьютер. Вообще капитализм постоянно стремится избавиться от зависимости от золотых рук, заменяя их машиной. Потому глупо противиться переселением в высотки, беда не в высотках, а в отсутствии градостроительного плана.
Пропади ты пропадом, безмозглая Европа. Вершиной философской мысли являются Маркс, Энгельс, Плеханов, Ленин, но не Кант, Гегель, Аристотель (хотя и они актуальны) и, во всяком случае, не какой-то занюханный Шпенглер. Этот факт никак не в силах осознать современные ученые, и естественные, и гуманитарные, по причине своей тотальной ангажированности, неважно, в какой форме она выражается – в денежной или холопской, иначе говоря - духовнй. В переводе: каждый думает о котлете.
***
Еще цикл лекций – под названием «Системное решение проблем». Интеллект оскорбляет даже название.
Еще нас учат портикам, анфиладам, фронтонам, на подходе маньеризм, постимпрессионизм, кубизм…
Да мне этого никогда не выучить! И что с того, что вот данный кусочек здания называется валютой, я ж не строитель старинных сооружений, мне не надо разбирать техническое задание с условными обозначениями.
В другой лекции посвятили в тайну тайн: помимо сюжета есть еще и фабула. Некий деятель сбил литературный мир планеты с панталыку, объявив примером фабулы выражение: «Король умер. Королева умерла». Сюжет, в полную противоположность, совершенно другое: «»Король умер, и потому королева умерла».
То есть, фабула – это когда нарушена причинно-следственная структура произведения, из нее зачем-то выброшены к чертовой матери причинно-следственные цепочки и условия, в которых проистекали события, типа «была эпидемия гриппа, и потому оба дали дуба». Или: королева очень-очень любила старого короля, от горя у нее развился астенический синдром, гуляя темным вечером, она налетела на фонарный столб и в результате склеила ласты.
На кой черт понадобилось еще и такую сомнительную фигу, как фабула, тащить в вузовскую программу – вопрос вопросов.
Но дело тем не кончилось! Гвоздем программы стал гвоздь. Иные подлые литературоведы стали убеждать трудящихся, что на самом деле фабула – это сюжет, а сюжет – фабула. Между сюжетниками, даже не побоюсь этого слова – остросюжетниками и фабулистами разразилась война. Когда я сижу за своим бюро, я ясно вижу, как сюжетники побеждают карпистов… тьфу, фабулистов.
Все видели фильм-сказку, как мудрецы спорили, есть ли у палки начало и есть ли у нее конец. Нет конца – значит, палка бесконечна, нет начала - безначальна. Симметрия системы указывает на тождество начала и конца. Сказка учит, что начало у палки – это ее близость к корню дерева, конец – к вершине.
Усложним эксперимент. Возьмём гвоздь, отрежем у него шляпку и острие. И мы может смело утверждать: сюжет есть нечто безначальное!
И гранатка на торте: для литературоведения неважно, был ли Шекспир, не было ли Шекспира, сам ли он писал свои сонеты или вместо него работала армия нанятых ландскнехтов – неважно, плевать нам на самого Шекспира, пусть его хоть вспучит от геморроя, а вот есть произведения, которые мы и будем разбирать по косточкам.
В то же время нелишне знать, что Диккенс был бабником, а Теккерей его за это ненавидел. Однако пили вместе.
И совершенно неважно, что фильм, как царь арапа женил, абсолютно никакого отношения к исторической действительности не имеет. Ведь искусство, б…
И если разобрать произведение на составляющие, на сюжет, тему, экспозицию, жанр и т.д., а потом собрать обратно – ничегошеньки не получишь, сумма элементов не есть элемент суммы, своеобразный литературоведческий дефект масс.
***
Чтобы дать определение литературоведения, сначала необходимо рассказать, что такое Пермь.
Представьте, по середине реки прошел пароход. Мощная волна от борта теряет к берегу амплитуду, и купающиеся покачиваются в такт небольшим всплескам. Не то Пермь. До пермской интеллигенции волны, вопреки законам физики, доходят лет через пять, а то и десять. По реке уже прошел новый пароход, Москва генерировала новые формы манипулирования массовым сознанием, а пермская интеллигенция всё продолжает покачиваться на волнах старого парохода.
Когда по стране прокатилась волна переименований, в пермском клубе избирателей задались вопросом, не переименовать ли улицу Ленина в улицу Бухарина. Однако крепкие крестьянские головы местных граждан живо сообразили: «Как бы чего не вышло?» Ведь завтра Москва что-нибудь скажет и про Бухарина, снова придется переименовывать.
Скрип мозгов долго раздавался по всему Прикамью. Наконец, первой переименовали улицу имени Карла Маркса. Зачем?? Ведь Маркс не то, что в Перми, он и в России никогда не был. Ничего тоталитарного лично Перми он не совершил. Злые языки оговаривали, что к Марксу прицепились именно потому, что в своей статье «К еврейскому вопросу» Маркс основательно прошелся по евреям – за торгашество.
Когда вся страна уже и думать забыла про переименования, глава либерального Союза правых сил Никита Белых, будучи вице-губернатором, предложил переименовать 35 улиц Перми, связанных с именами революционеров. И пермская интеллигенция поддержала с великим энтузиазмом, было даже заявлено, что топонимика шибко подсобляет экономике.
Шахтеры Енакиево были иного мнения. Когда демократы пришли свергать памятник Ленину, пригнали трактор и уже было прицепили трос, шахтеры их чуть не побили. «Если бы от ваших действий завтра колбаса в магазинах стала бы вдвое дешевле, мы бы вам еще и помогли, - сказали шахтеры. – Так ведь не станет!»
Позднее выяснится, что Никита Белых с местным олигархом, единороссом Андреем Агишевым, разворовали в том числе фонд «Детство-I» и баскетбольный клуб «Урал Грейт», и депутаты пермского Законодательного собрания заказывали дополнительные тиражи «Рабочего вестника», где об этом было напечатано. Осудили Белых? Как не так. Его сделали губернатором Кировской области. Правда, через годы посадили за взятку. Но процесс уже запущен, он, как говорил Горбачев, пошел в народ, пошел в динамику. Переименовали две улицы, затем еще две.
Как же прореагировало население на замену паспортов, на трату бюджетных денег? Озлобленно. Потому что было занято выживанием. Ведь либеральные реформы, как писала в 1995-м газета «Коммерсант» привели к уничтожению 50% экономики страны. Пермское Северное кладбище заняло 1-е место в Европе по площади. Древние Хайгетское и Пер Лашез не могли угнаться за пермяками, к тому же склепы на этих кладбищах разнесены, на Северном же могилки – впритык друг к дружке. Как говорил Чехов, у русской интеллигенции есть тяга к различного рода выкрутасам, когда не удовлетворены насущные потребности.
Ныне мода на патриотизм, даже на сталинизм, во всяком случае, пароход прогудел про «лихие 90-е», но в целях обороны пермская мыслящая публика всё еще воздвигает крепостной вал из общечеловеческих ценностей, эстетического мировосприятия, толерантности и прочих западных пропагандистских мифологем.
Фронда – легкий протест, у пермской интеллигенции, а особо – у пермских чиновников всегда эдакая легкая Фронда. Нужно же чем-то отличаться. Но не сильно! Хотя – разве может быть отличием штамп.
Население реагирует на события быстрее, поскольку органы восприятия - иные, желудок, печень, говоря в целом и образно – шкура.
Так, в первые выборы в парламент население уже не хотело демократов, но, еще охваченное старой пропагандистской кампанией против Октябрьской революции и, по въевшейся привычке отождествляя Октябрь и КПРФ, проголосовало – к удивлению интеллигентов - за «торпеду», за ЛДПР Жириновского. Как говорили в то время рабочие: «Голосовать не за кого. Остается Жириновский? Так ведь он…» И далее смачное словцо, обозначающее радикальную психическую девиацию. В следующие выборы население уже окончательно поняло, что Жириновский – ботало, «торпеда», и КПРФ вместе с аналогичными конторами обрела в парламенте большинство. В Кемерово, экономику которого развалил демократ из шахтерских лидеров Миша Кислюк, с большим отрывом победил Аман Тулеев от КПРФ. Тот самый Тулеев, над косностью мозгов которого смеялся весь Кузбасс.
Почему так произошло, почему КПРФ оказалась в фаворе? Потому что критика КПСС с подачи властей велась исключительно с либеральных, буржуазных позиций. И власти, и получившие весточку от властей СМИ аккуратно вырезали критику КПСС со стороны неформальных марксистских групп, кинокамера в группе неформалов отрезала край кадра с марксистами, телевидение вовсю пропагандировало неформалов-либералов, марксистов увольняли с работы с запретом на профессии, их избивали, доводили до инфаркта. Ни один «коммунист», ни один либерал не пострадал.
Но что население пермской интеллигенции. Она его сторонится. Она на него плюет! Она выбрасывает население на помойку истории. Она с упорством испорченной пластинки всё твердит про страшный тоталитаризм в СССР и хвалит демократического Ельцина. Профессор пермского университета (ПГНИУ), химик Володя Глушков в 2015 (!!!) году спрашивал меня: «Ты все еще не любишь Ельцина?» Глушков был уверен: Россия напала на бедную Украину.
Страна уже возненавидела неолиберализм и особенно – неолибералов, но профессор Глушков в 2017-м с пеной у рта доказывал, что это Россия сбила малайзийский боинг.
Хотя суровая десница демократии коснулась и самоё интеллигенции. Пермский историк Елена Гудошникова скончалась в 48 лет, потому что сын – наркоман. Преподаватель мед. Академии, филолог Елена Калашникова скончалась от фальсификации продуктов питания. И что?
Ленин писал, что интеллигенция первой чувствует классовое угнетение других слоев общества. Скоро, ох, скоро он переменит мнение и напишет Горькому, что в головах интеллигентов вместо мозгов – продукт кишечного гидролиза. Ну, разве в этом письме Ленин был неправ?
***
Предварим обсуждение определения литературоведения рассуждением о критике.
Не успела оформиться физика, как появились историки физики и естественной науки вообще, в подмогу к ним возникла философия науки. Не успела созреть современная живопись, тут как тут искусствоведы, искусство кино потоптали кинокритики, на композиторов набросились музыковеды. Сколько рабочих мест! Как говорит медицина, в теле человека есть несколько отверстий, и у каждого поджидает специалист!
Это не всё. Порой писателям приходит в голову цитировать или всячески обрисовывать произведения других писателей. А также скульптур, живописи, музыки, архитектуры. То есть, изучение распространяется вглубь и вширь…
Благодаря влиятельным друзьям великому русскому писателю Гоголю предложили кафедру в Петербургском университете. Несколько раз Гоголь прочитал одну и ту же эффектную лекцию, но в дальнейшем сам отказался от профессуры, без объяснения причин. Как пишет Википедия - задача оказалась ему не по силам. Как говорят наши преподаватели – ему просто больше нечего было сказать. Не мог осмыслить и так далее. Ну, еще бы, в отличие…
Тот же пейзаж в Германии – великого немецкого писателя Генриха Бёлля пригласили читать лекции
После первых лекций Бёлль отказался продолжить курс – опять без объяснения причин.
Итак. Кто такие критики? Музыковеды – это те, кто не умеет сочинять музыку. Искусствоведы – не могут рисовать картины. Продолжать не имеет смысла.
Бьернсон писал, что зрителю не нужно прочитывать горы книг о художнике и его картинах, нужно просто смотреть картины.
Рокуэлл Кент говорил: «Я не знаю, что такое искусство, я знаю только то, что это мне нравится, а это – нет».
Конечно, Бьернсон не совсем прав – разве не стоило бы знать, в каких условия был написан портрет Веревкиной, как и почему образовались группы передвижников, мирискусников, обериутов, акмеистов и так далее. Чьи черепа нарисовал Верещагин? Тоже следовало бы знать.
Но если у читателя сложилось впечатление, что я лишь хочу обгадить филологию, а с ней весь пермский университет – это ошибочное впечатление. Заранее говорю – нет! Ибо в современной науке принято не разбирать текст по существу, а кричать: «А ты кто такой?!» Есть и такая психическая девиация: пациенту указывают на луну, а он смотрит на палец.
Не хочу, не буду обгаживать родной пермский университет. Пермский университет давно обгадил сам себя… Ну, что уж говорить, если на 1-м корпусе, где находится ректорат, висит памятная табличка с изображением покойного ректора Живописцева. У Живописцева защищался Пятосин, над безграмотностью которого смеялся весь университет. А жена Пятосина, Быкова – была зам. 1-го секретаря пермского обкома КПСС по культуре. И скорость защиты кретина Пятосина была прямо пропорциональна выдвижению Живописцева в ректоры. Ну, потом Пятосин стал деканом химфака, а Живописцев – это все знают – пассивный педераст и наркодилер. В советское-то время.
Итак.
Чтобы дать определение литературоведения, сначала надо дать определение литературы. Литературы – часть искусства, следовательно, еще раньше надо дать определение искусства. Искусство – часть культуры, надо дать и определение культуры. И тут выясняется, что искусство не принадлежит народу, потому что из культуры выбросили ее существенную часть: культуру производства. Армия искусствоведов отделилась от населения, от экономики, от всего того, что искусством не является. А ведь, как отмечает Тейлор, в древние времена плавка металла, умение ваять горшки было искусством, и поэтому людей труда избирали вождями племен.
В литературоведении указывают, что анализ художественного произведения включает в себя взаимосвязь произведения с историческими событиями. Однако ж искусствоведы оголтело отмежовываются от такого аспекта истории, как экономика и политэкономия. Кроме, конечно, моего любимого Бернарда Шоу, который еще и литературовед.
В науке нет ничего, кроме ее практического применения, с немецкой грубой прямотой утверждал Маркс. «Музыку пишет народ, - ничтоже сумняшеся, утверждал Глинка, - мы, композиторы, лишь ее аранжируем». Как бы не так.
А еще – в лекциях так упоминать рабочий класс и крестьянство, будто это что-то мерзкое, противное…
***
Искусство есть познание всеобщего в конкретном. Небо в чашечке цветка.
