Юлиан Тувим. Одиссей. Декламация

Ночь ослепла от ливня, бушует чернильная пена,

Небеса расхлестались, и льются на землю помои.

О друзья, не пускайте, вяжите меня бечевою —

Там, в саду, так протяжно, так страшно распелась сирена.

 

Словно ящерка вьётся, двугрудая, скользкая, длинная,

В разорённом кустарнике, брошенном в окна туманом.

Чтоб не слышал я пенья, мне уши замажьте хоть глиною,

Хочет музою стать, все твердит мне о дивном, о странном.

 

В пене встал океан, будто конь, перепуганный громом,

Тучи — зубрами в пуще, смятенное небо заржало.

Я — шальной мореплаватель, бездна бушует над домом,

Сад свихнулся от пенья, пришел в исступленье от жалоб.

 

Понесло меня, Ноя, Улисса, -забросило в омут,

В даль кипящих путей и в моё человечье хожденье.

Дева-песенница — лунным светом течёт её пенье,

Сладкой жалобой льётся, струится и тает истомой.

 

Пусть мне кто-нибудь добрый монеты на очи положит,

Самый добрый — пускай мне отравленный кубок протянет,

Встань, моя Пенелопа, склонись у последнего ложа,

Я вернулся к тебе — и опять меня в странствия манит.

 

Видишь? В окнах она всё поёт и все так же ярится,

И глаза не отвесть от чешуйчатого наважденья.

Слышишь? В паводок манит жестокая эта певица

Зовом первой любви, от которого нету спасенья.

 

Океан принесла, чтобы выл под моими стенами,

Повелела небесным громам грохотать надо мною.

И поёт всё грозней, потому что любовь между нами,

Чтоб навеки забыл я мечту о домашнем покое.

 

В сад откройте окно, там деревья кричат бесновато,

Как утопленник в песнь поплыву, поплыву безрассудно!

Пусть сорвётся мой дом с якорей и помчится, как судно!

 

О жена! О друзья! Мне поистине нету возврата!

 

 

1959 г.