Дремучий век, скандальная судьба...
Дремучий век, скандальная судьба!
Пинают из родительских пенатов!
Отец ярится: «Три здоровых лба –
и ни один, о ужас, не женатый!
Все трое, что ни день, навеселе
и о заморском рассуждают счастье…
Короче: вот вам, дети, по стреле –
и без невест на двор не возвращайтесь!
Ну хоть бы уродился путный внук,
не то нас, грешных, засмеют потомки!
Эй, Ванька, олух! Как ты держишь лук?!
Вы спали на военной подготовке?!»
Дрожит как лист боярин в терему:
«Холопы, изготовьтесь к обороне!
Нас осадили!»
А в ответ ему:
«Там, у крыльца, не царские ли кони?
Там вроде как от батюшки сваты
и вроде как – по нашу Доброгневу…»
Купец поспешно спрятался в кусты:
«За скаредность меня карает небо!
Отсыплю щедрой жменей на приют
и прекращу бодяжить аква виту!
Ой, грешен я! Ой, горюшко! Убьют!»
«Вылазь, Петро! Мы – сватать Миловиду».
Ну а Ивану выдали сухпай –
галеты, и сгущенку, и тушенку.
Отец вздохнул: «В террариум ступай».
«Зачем?»
«За кем, дурак! За лягушонкой!»
Затейник! Не гляди, что государь!
(Хотя ума, признаться, небольшого.)
В обед – стрельба, а вечером – алтарь,
а поутру – невиданное шоу.
Задвинул речь насчет духовных скреп,
патриархата и кулинарии.
Потом внесли невестки свежий хлеб…
И кушанья, что ночью наварили.
Им дома, в девках, не было забот:
смотрели в окна, глазками сверкая.
Теперь у них мужья, хлебозавод
и швейная – в три цеха! – мастерская.
А царь проспится – «все на пир!» орет
(прознал о забугорном карнавале).
Накрасишь рожу – и ступай в народ…
И толку? Он одну лягушку хвалит.
Лягушка та, конечно, не змея,
ввела на муссы и на вальсы моду
и научила следовать дресс-коду.
И вообще, как ни крути, – семья.
Лягушке все к лицу и по плечу:
«Наряд сошью, построю за ночь терем.
Случается, гуляш переперчу,
но на пиру – не сонная тетеря.
Лягушка, но летаю высоко,
пускай твердят, что надо прыгать низко…»
Не просто кожа дивная – трико.
Не просто чаровница – феминистка…
