НЕОЖИДАННЫЙ БУРАН

 

 

С коллегой по работе Олег спешил в УВД после обеденного перерыва. На дворе стояла золотая осень. Кругом лежали жёлтые листья, давно слетевшие с деревьев, растущих вдоль центральной улицы города, вплотную к кромке тротуара. На некоторых оголённых мокрых ветках сохранилось немного листвы, избиваемой налетавшим порывом холодного ветра. Листочки жалобно дрожали, поворачиваясь в разные стороны, показывая потемневшие прожилки. Случайно оставшийся листок после недолгой борьбы отрывался от веточки, пытаясь упасть на землю. Подгоняемый ветром, вместе с другими листьями мчался над тротуаром вдоль улицы.

Хотя солнце ярко светило, не было тепла. Вместе с листьями его уносил злой ветер. Потому прохожие были тепло одеты. В куртке с меховой подкладкой Олег чувствовал себя комфортно. Страдали только руки. Им было холодно. После недолгих колебаний Олег надел кожаные перчатки. Из прохожих лишь у него на руках красовались чёрные перчатки. Товарищ не удержался и спросил, в честь чего Олег их напялил. Тот ответил коротко: «Я руки однажды отморозил. Теперь они от любого холода страдают». Олег видел, что товарищ ждёт дальнейшего объяснения. Но он ничего не стал рассказывать, так как подошли к УВД. Надо было приступать к работе.

Было время, когда для поездки следовало приложить много усилий, чтобы купить билет на любое транспортное средство. На поезд Олег приобретал билет с помощью сотрудников железнодорожной милиции. Когда ему пришлось ехать на курсы усовершенствования в Высшую школу милиции Омска, руководство областного главка из-за отсутствия в кассе билетов на много дней вперёд, билет приобрело в купейный вагон через обком партии. Для партийных работников в кассах железнодорожных вокзалов всегда имелась бронь на билеты для поездки в любом направлении. Иногда бронь снималась за несколько минут до отхода поезда. Потому возле касс стояли пассажиры в надежде приобрести билет за счёт снятой брони.

Каково было удивление Олега, когда в купе оказался в гордом одиночестве. Некоторые купе были пусты. В кассах на этот поезд на месяц вперёд для продажи не было ни одного билета. Это был один из парадоксов социалистического хозяйствования.

В этот раз из Одессы Олег возвращался на пассажирском автобусе, шедшим до Симферополя. На поезд достать билет не удалось моему свояку, друг которого работал в КГБ и курировал железную дорогу. Тот оказался в отпуску. Поэтому Олег рад был автобусу, так как не опаздывал на работу. На поезде ушло бы больше времени. Из Симферополя ещё следовало добираться до своего города. Ничего страшного. В тёплом автобусе время можно было скоротать во сне.

В Одессу Олег приехал в середине осени, когда стояла тёплая ласковая погода. На нём было лёгкое осеннее пальто и модная чёрная велюровая шляпа с поднятыми вверх большими полями, как у ковбоев. Из тёплых вещей был большой яркий мохеровый шарф. Его достал в магазине по великому знакомству, и надел потому, что шарф был красив. О перчатках не могло быть речи. В Одессе Олег пробыл весь отпуск, около месяца. За это время погода менялась несколько раз. Солнце стало часто закрываться облаками, и начинал моросить нудный холодный дождик, иногда сменяемый мокрым снегом. Свояк предлагал Олегу зимнюю норковую шапку и тёплую кожаную куртку. Олег отказался категорически. Молодому здоровому парню казалось постыдным сидеть в тёплом автобусе в зимней одежде. Пассажиры видели бы в нём старого деда, собравшегося на Северный полюс.

Автобус уходил в рейс после обеда. Была пасмурная погода с низкими тяжёлыми облаками. Весь путь должны были проехать ночью. Водители любят это время суток, так как на трассе нет интенсивного автомобильного движения. Можно спокойно гнать машину, не рискуя тянуться за каким-нибудь тихоходом, который сложно обогнать из-за потока встречного транспорта.

Олегу повезло, что его место оказалось возле окна. Потому мог с удовольствием наблюдать за тем, что происходило за ним. Когда автобус проехал всю громадную Одессу, затем её пригороды, начались нескончаемые пустые поля. Олег обратил внимание на движущуюся низко навстречу автобусу тёмную тучу. Чем дальше ехали, тем темнее становилась грозная туча, всё ниже опускаясь к земле. Вскоре в автобусе стало так темно, что водитель включил внутреннее освещение. На зловещую тучу многие пассажиры тоже обратили внимание. Но она не могла испугать их, находившихся в тёплом автобусе, с постоянно звучавшей из магнитофона водителя весёлой музыкой. Пассажиры между собой беспечно беседовали. Женщины, ехавшие с детьми, пытались уговорить их заснуть.

Неожиданно за окном повалил густой липкий снег. Через полчаса окно плотно залепило снегом. Что творилось с природой, разобрать было невозможно. Место Олега находилось недалеко от водителя. Потому видел, что «дворники» с трудом счищали снег с лобового стекла. Это заставило водителя снизить скорость. В такой ситуации легко сбиться с проезжей части и оказаться в кювете. Перестал попадаться встречный транспорт, помогавший ориентироваться в снежной кутерьме.

Что это значило, Олег отлично понимал, так как однажды попал в подобную ситуацию. Его и трёх сотрудников УВД, ехавших на «Волге» в Симферополь на совещание, снежный буран застал в ложбине лесного массива Старого Крыма. Из-за валившего снега впереди ничего не было видно. Управлять машиной дальше было невозможно, так как водитель перестал видеть дорогу. Беспрерывно продолжал валить густой снег. По очереди выходили из машины и шли впереди неё. Водитель медленно продвигался машиной следом. Оставаться на одном месте было нельзя, так как перестала работать печка. Безусловно, все бы замерзли, так как были одеты не по-зимнему, рассчитывая на тёплую машину. Хорошо, что снежный буран свирепствовал только в низине. С облегчением вздохнули, когда выехали из низменного места на чистую дорогу, где сильный ветер сметал с неё снег.

Олегу было понятно, что если снег не прекратится, надо будет немедленно остановиться. Его подмывало сказать об этом водителю. Но он и сам принял такое решение. Водитель остановил автобус, сказав, что придётся переждать буйство свирепого снега, какого никогда до этого не видел. Из автобуса не выходили, чтобы через открытую дверь не впускать холод. Так как в автобусе было тепло, пассажиры не волновались. Но через какое-то время все почувствовали понижение температуры. Пассажиры обеспокоенно зашевелились и накинулись на водителя с возмущёнными вопросами. Он в это время, нисколько не стесняясь, чертыхался на все лады, пытаясь что-то исправить.

Наконец он разогнулся, последний раз проклял нехорошими словами свою судьбу, и объявил, что печка окончательно сдохла. Если никто не выручит, придётся замерзать. Услышав страшный приговор, женщины загомонили испуганными голосами, а дети взвыли в голос. Мужчины опустили головы из-за своего бессилия перед неумолимой стихией.

Но надо было что-то делать, так как холод с каждой минутой становился всё сильней. Температура была такая же, как и за автобусом. Не было только ветра. У Олега стали замерзать уши. Не думая о внешнем виде, мохеровый шарф обмотал вокруг головы, а сверху напялил модную шляпу. Хотя было не до смеха, но Олег невольно рассмеялся, вспомнив пленных немцев в своём городе, когда они зимой голову обматывали разным тряпьём, а поверх водружали пилотку.

Чтобы автобус мог двигаться дальше, кто-то из мужчин предложил выйти из автобуса и начать расчищать дорогу. Когда вышли, от увиденного охватил ужас. С одной стороны, автобус был завален снегом до крыши. На дороге по колено лежал снег. Он продолжал прибывать. Руками стали сгребать его в сторону. Сначала пальцам было холодно, а потом Олег не стал их чувствовать. Этому обрадовался, думал, что от работы они разогрелись.

Была видна часть дороги, освещаемая светом фар. Вокруг стояла сплошная темень. Олег не сразу почувствовал, что у него слетела шляпа. Не было смысла её искать в окружавшем со всех сторон снегу. В подобной ситуации такие неприятности становятся мелочами жизни, находящейся в опасности.

Часа через полтора пустой работы стало понятно, что трудились напрасно. Водитель проехал несколько метров и вскоре должен был остановиться перед очередным большим наносом снега.

Вдруг услышали приближающиеся голоса людей. Ими оказались пассажиры шедшего следом автобуса. У него также отказала печка. Когда пассажиры стали замерзать, решили вместе с детьми всех возрастов добираться до впереди стоящего автобуса, надеясь в нём отогреться. Радость встречи сменилась горьким разочарованием, так как один холодный автобус поменяли на такой же.

Водитель заявил, что он пойдёт в сторону от дороги, и будет идти, пока ни наткнётся на какой-нибудь населённый пункт, где попросит помощи для вызволены пассажиров из снежного плена. Его отговаривали от самоубийственного риска. Собрав деньги от пассажиров, растворился в снежной пелене. Никого с собой брать не захотел. Некоторые вслух стали высказывать мнение, что водитель оказался проходимцем и жуликом, решившим спасти свою шкуру, бросив пассажиров на произвол судьбы. С каждой минутой не возвращения водителя, отчаявшиеся пассажиры, начинали верить в такое предположение. Кое-кто, потеряв над собой контроль, стали слать страшные проклятия в адрес водителя, оказавшегося негодяем и подлецом.

В разгар поднявшегося спора между обозлёнными пассажирами, услышали слабое тарахтенье мотора, которое постепенно усиливалось. Сначала подумали, что от замерзания начались слуховые галлюцинации. Но когда мотор загрохотал у автобуса, поняли, что пришла помощь. Послышалось дружное "ура." Выскочившие из автобуса, увидели водителя, стоящего перед работающим трактором, а на нём гордо восседающего тракториста в ватнике нараспашку, с непокрытой головой. Он был хорошо выпивши. Посёлок, в котором проживал весёлый тракторист, находился в километре от автобуса.

У тракториста была длинная труба - сцепка с крюками на концах. С помощью самодельного устройства он соединил трактор с автобусом и стал его тянуть. Всё шло нормально, пока трактор двигался по расчищенной пассажирами дороге. Как только трактор стал наезжать на высокие сугробы, начинал дёргаться и чихать. При одном рывке раздался металлический треск, и труба осталась сиротливо лежать на земле, покрываясь снегом. Оторвался один крюк. Тракторист не стал забирать с собой сцепление. Прежде чем покинуть пассажиров, долго извинялся, что не смог помочь людям, попавшим в беду, хотя сделал всё, что мог. Пообещал дозвониться до Одессы и сообщить о случившимся. Сев на трактор, готов был начать движение. Неожиданно, бойко соскочив с трактора, и слегка пошатываясь, подошёл к пассажирам. Покопавшись в карманах ватных брюк, вытащил смятые купюры и торжественно вручил водителю. Занятые тяжёлыми мыслями, пассажиры забыли о деньгах. В подобных ситуациях деньги теряют свою ценность.

Некоторое время слышалось тарахтенье трактора, но вскоре оно умолкло. Казалось, что никакого тракториста не было вообще. Снова напало уныние. Не хотелось залазить в автобус и видеть перепуганные глаза женщин. От набившихся пассажиров в автобусе нельзя было протолкнуться. Мужчины, оставшиеся возле автобуса, подпрыгивали и с силой били руками по бокам, пытаясь согреться.

То, что вдруг все услышали, никак не ожидали. Было не жалкое тарахтенье трактора, а грохот мощных моторов. Это из Одессы прорвались два танка. Вояки долго не разглагольствовали. Заявили, что придётся возвращаться в Одессу. Натерпевшиеся страху пассажиры были несказанно рады, что пришла вовремя помощь, что никто не замёрз, и скоро будут в долгожданном тепле. Каждый танк взял на буксир по автобусу и потащили туда, откуда они уехали несколько часов назад.

Олег выехал домой только через пять дней. Свояк смог разыскать своего друга, сотрудника КГБ, по телефону. Тот с места своего отдыха позвонил в железнодорожную кассу, в которой Олегу оставалось заплатить деньги и получить билет.

О той злосчастной поездке Олегу долго в холодную пору напоминали руки. Они быстро становились синеватыми и начинали замерзать, а подушечки пальцев покалывать. Поэтому, с ранней осени, даже в тёплую погоду, брал с собой кожаные лайковые перчатки без подкладки. Надевая их, вспомнив буран в степи.

 

 

 

--