Знакомство с господами.
Я помню город Минск,
С тех пор.
Когда ещё совсем не мог,
В руках, держать топор.
Когда ещё совсем,
Был мал и сир,
Когда ещё за сим,
И в школу не ходил.
Ещё в «кудрявом детстве»,
Мы с сестрой тогда,
Поняли, что есть люди,
Не просто – господа.
А детские понятия,
Как яркая звезда.
Иль в половодье,
Вешняя вода.
Застряли в памяти,
Навечно, навсегда.
С сестрой, мы продавали молоко.
Его нам мачеха давала.
Нам легко.
Бежали утром мы,
Скользили, по шоссе.
Несли по очереди мы,
Бидон.
Был полон он.
У нас была, любимая скамья.
Её, давно нашёл,
И заприметил я.
И точка – для продаж,
Была своя.
У магазина с хлебом,
Нам знакомая.
Там продавали молоко.
Не то, что б было весело,
Но было нам легко.
Люди охотно,
Магазин тот посещали,
Хлеба там брали,
Потом к нам.
А мы их ждали.
И наливали молоко,
И, людям, продавали.
Однажды, получился тот конфуз.
Дама дородная, и в шубе,
Точно туз.
Иль толстый, с фотографии, француз.
Три литра молока,
У нас взяла.
Деньги оставила,
И, с молоком, домой пошла.
Мы, продолжали продавать.
Глядим, а дама – туз,
Идёт опять.
Ещё до нас не подошла,
Идёт, кричит.
Слюнями давится,
И громко говорит:
«Глядите, люди!
Это – шарлатаны.
И откипело молоко,
И нет сметаны.
За что я деньги,
Этим жуликам дала?
И, что подать мне мужу,
До стола?»
Дело серьёзное.
Мы предлагаем даме деньги.
Она свирепая,
Она, не в теме.
Она орёт, трясётся подбородок,
За ним, большой живот,
И вся она трясётся.
Застыли люди все.
Ждут милиционера.
Что б разобрался, вник,
Решил, назначил цену.
Ну, и, конечно же,
Нас наказал примерно.
Хорошего нам ждать,
Нет смысла, толку.
И как тут не понять,
Дама, не смолкнет.
Хватаю я бидон,
В нём, мало молока.
Теперь же, лёгок он,
Не устаёт рука.
Летим с сестрой стремглав,
Нас, не догонишь.
Вокруг, сгустилась мгла,
«Воронеж – хрен догонишь!»
Умчались далеко,
К другому магазину.
Продали молоко.
Забыли ту кручину.
Купили хлеба мы,
По весу, там кусочки.
Кусочки, съели мы,
Вкусны кусочки, очень.
Потом, прошли года,
Уже учился в школе.
И понял я тогда,
Что жизнь наша – не воля.
Что мы – крестьяне,
Голытьба и батраки.
Тягаться с господами нам,
Опасно, не с руки.
А дама та, тогда,
Что с животом и подбородком,
И относилась, к классу – господа.
Была и с той породы.
Бывало так всегда,
Разделены народы.
Есть паны – господа,
А все для них – уроды.
Те, кто работает как вол, и созидает.
Который для державы – столп,
И прав он, не качает.
Красив, приветлив и плечист,
Он честен, и на руку чист.
Он и директор, и артист,
Учёный и рабочий.
И в Бога верит, и творит,
И любит, и, не атеист.
С богатыми, не спорит.
С такими только, я дружу.
И своей честью – дорожу.
Хоть и по лезвию хожу,
За те стихи, что я пишу.
Но все обиды, я сношу,
И все долги, прощаю.
Но господам, и всем ворам,
Добра – не обещаю!
