Пожюрили досыта
– Оэуюсссссссссзззззз!!! Кул-кул-кул пссс!
– Я не виноваааат! – толстяк попытался закрыться от своего разозленного до фиолетового цвета товарища всеми четырьмя щупальцами.
– Если бы ты, дыра черная, кул зеленый, не засасывал в свое ненасытное брюхо прямо на пульте управления информационные капсулы, нас бы не забросило на край галактики в эту забытую кулом провинцию! – Ост Бенд отбросил бластер и с размаху, упав в кресло, схватился клешнями за обе свои головы. – Кул-кул! Послал космос компаньона!
– Ну, хватит уже ругаться, – заблеял Мяо, стараясь не смотреть своим одним глазом в сторону друга. – Всего-то, зарядить аккумулятор, и дальше полетим.
– А ты уверен, что здешняя цивилизация настолько развита, что у них есть то, чем его зарядить?!
Несчастный Мяо стек на пол:
– Остик, миленький, ну ты же что-нибудь придумаешь, - и, услышав стон друга, заплакал.– Мы умрем с голоду…
СВЕЖАЯ ПРОЗА
Влетев без стука в кабинет коллеги, член жюри литературного конкурса Ост Бенд запрыгал по персидскому ковру белыми кроссовками от одного края длинного дубового стола до другого и обратно. За столом, такой же монументальный, сидел, прижав к щеке черный трехядерный планшет, Мяо. Перед его носом мелькали красные буквы «РОССИЯ» на синей спине коллеги. Глаза уже начинали уставать от такой напряженной утренней работы.
– Кыр быр тыр.
– Что ты сказал? – затормозил спортсмен.
Мяо медленно передвинул планшет на затылок:
– Привет, говорю.
– А, ну да. Слушай, ты рассказы распечатывай на принтере. Бумага же мягче, чем пластик. Конечно, часть энергии теряется, но за счет увеличения площади прикладываемой поверхности, все компенсируется. Даже больше получится.
– Чего раньше молчал?
– Только сейчас придумал, - Бенд засмеялся и плюхнулся в черное кожаное кресло. - Слушай, давай-ка мы будем рассказы не по штукам делить, а по количеству знаков. А то вчера на ужин открыл один, а он на два листа всего. Так голодный спать и пошел.
– Это ладно. Ужин, как говорят земляне, врагу, - хозяин кабинета отложил планшет и сочно потянулся. - Мне сегодня натощак такое попалось! Рассказу, наверное, несколько лет, сухофрукт костлявый. Читаный уже перечитанный. Чуть зубы не сломал. Сейчас свежаком заедал. Вот это я понимаю: сочный, хрустящий, наливной прямо. Даже ошибки не исправлены. Наверное, вчера только написано. А вкусно так, нежно, сразу чувствуется, что автор – женщина. Прямо сказка! Губами кушать можно. М-м-м! Обязательно в финал его отправлю.
– Ладно, гурман. Я чего зашел-то. Осталось 30 % зарядки. Это примерно сто рассказов и летим! Если конечно, ты не перестанешь жадничать. Признавайся, сколько эргов отдаешь на зарядку из того, что съедаешь?
Мяо быстро снова схватил планшет и прикрылся им от протыкающего насквозь его человеческую оболочку взгляда.
– И еще. С сегодняшнего дня с Анатольевым работаем. Учти, он оч-чень умный человек, не проколись.
– Ты это, - остановил друга уже на пороге Мяо, - принтер мне принеси.
– Ок, к обеду, – буркнул Ост Бенд, закрывая тяжелую дубовую дверь.
Мяо попытался вытащить свое большое тело из-за стола. Получилось с третьей попытки. Выйдя вразвалочку на середину ковра, он взмахнул руками, присел пару раз. На третий потерял равновесие и завалился задом на персидские узоры: «А если рассказы распечатывать на сахарной съедобной бумаге! А катридж заправлять шоколадом! Их же еще и внутрь глотать можно будет. Скорее бы обед!»
НЕДЕЛЮ СПУСТЯ
– Я же говорил! Я чувствовал! Не надо было приглашать Анатольева! – Ост Бенд, как всегда, без стука влетел в кабинет, чуть не сбив коллегу, пытавшегося изобразить «ласточку» посредине кабинета.
– Да, я тоже заметил, что после него рассказы какие-то суховатые, как будто их месяц жевали. – Мяо обошел стол и с чувством облегчения уселся в свое любимое кресло.
– Ты не понял! – Бенд наклонился над столом и выдохнул. – Он нас раскусил!
– В каком смысле?
– Он догадался, кто мы. Мяо, приди в себя! Сматываемся! Забирай все, что осталось и вперед.
Растерянный толстяк нажал дрожащим, испачканным в шоколаде пальцем на кончик носа. Его тело стало медленно таять, руки превратились в четыре розовых щупальца, пижама повисла на оранжевом спинном гребне. Маленькая треугольная головка испуганно смотрела, не моргая, на друга одним фиолетовым глазом.
– Ты что сделал?! - схватился за голову Бенд.
– Как что? Ты же сам велел мне придти в себя.
– Ребята, можно к вам зайти на минуточку. – раздался голос Анатольева и дверь медленно открылась…
