Paul Eluard. Confections. Поль Элюар. Создания.
La simplicité même écrire
Pour aujourd'hui la main est là.
Il est extrêmement touchant
De ne pas savoir s'exprimer
D'être trop évidemment responsable
Des erreurs d'un inconnu
Qui parle une langue étrangère
D'être au jour et dans les yeux fermés
D'un autre qui ne croit qu'à son existence.
Les merveilles des ténèbres à gagner
D'être invisibles mais libératrices
Tout entières dans chaque tête
Folles de solitude
Au déclin de la force et de la forme humaine
Et tout est dans la tête
Aussi bien la force mortelle que la forme humaine
Et tout ce qui sépare un homme de lui-même
La solitude de tous les êtres.
Il faut voir de près
Les curieux
Quand on s'ennuie.
La violence des vents du large
Des navires de vieux visages
Une demeure permanente
Et des armes pour se défendre
Une plage peu fréquentée
Un coup de feu un seul
Stupéfaction du père
Mort depuis longtemps.
Sans en être très fier en évitant mes yeux
Cet abandon sans découvrir un grief oublié
En évitant mes yeux il abaisse
Les verres sur ses yeux
L'animal abandonne sa proie
Sa tête remue comme une jambe
Elle avance elle recule
Elle fixe les limites du rire
Dégrafe les parterres de la dérision
Toutes les choses semblables.
Par-dessus les chapeaux
Un régiment d'orfraies passe au galop
C'est un régiment de chaussures
Toutes les collections des fétichistes déçus
Allant au diable.
Des cataclysmes d'or bien acquis
Et d'argent mal acquis.
Tous ces gens mangent
Ils sont gourmands ils sont contents
Et s'ils rient ils mangent plus.
Je dénonce un avocat je lui servirai d'accusé
Je règne à tout jamais dans un tunnel.
Alors
L'eau naturelle
Elle se meurt près des villas
Le patron pourrait parler à son fils qui se tait
Il ne parle pas tous les jours
Le tout valable pour vingt minutes
Et pour quatre personnes
Vous enlève l'envie de rire
Le fils passe pour un ivrogne.
Les oiseaux parfument les bois
Les rochers leurs grands lacs nocturnes.
Gagner au jeu du profil
Qu'un oiseau reste dans ses ailes.
A l'abri des tempêtes une vague fume dans le soir.
Une barre de fer rougie à blanc attise l'aubépine.
Par leur intelligence et leur adresse
Une existence normale
Par leur étrange goût du risque
Un chemin mystérieux
A ce jeu dangereux
L'amertume meurt à leurs pieds.
Pourquoi les fait-on courir
On ne les lait pas courir
L'arrivée en avance
Le départ en retard
Quel chemin en arrière
Quand la lenteur s'en mêle
Les preuves du contraire
Et l'inutilité.
Une limaille d'or un trésor une flaque
De platine au fond d'une vallée abominable
Dont les habitants n'ont plus de mains
Entraîne les joueurs à sortir d'eux-mêmes.
Immobile
J'habite cette épine et ma griffe se pose
Sur les seins délicieux de la misère et du crime.
Le salon à la langue noire lèche son maître
Il rembaume il lui tient lieu d'éternité.
Le passage de la
Bérésina par une femme rousse à grandes mamelles.
Il la prend dans ses bras
Lueurs brillantes un instant entrevues
Aux omoplates aux épaules aux sems
Puis cachées par un nuage.
Elle porte la main à son cœur
Elle pâlit elle frissonne
Qui donc a crié?
Mais l'autre s'il est encore vivant
On le retrouvera
Dans une ville inconnue.
Le sang coulant sur les dalles
Me fait des sandales
Sur une chaise au milieu de la rue
J'observe les petites filles créoles
Qui sortent de l'école en fumant la pipe.
Par retraites il faut que le béguinage aille au feu.
Il ne faut pas voir la réalité telle que je suis.
Par exception la calcédoine se laisse prendre
A la féerie de la gueule des chiens.
Toute la vie a coulé dans mes rides
Comme une agate pour modelez
Le plus beau des masques funèbres.
Demain le loup fuira vers les sombres étoffes de ta
peur
Et d'emblée le corbeau renaîtra plus rouge que jamais
Pour orner le bâton du maître de la tribu.
Les arbres blancs les arbres noirs
Sont plus jeunes que la nature
Il faut pour retrouver ce hasard de naissance
Vieillir.
Soleil fatal du nombre des vivants
On ne conserve pas ton coeur.
Peut-il se reposer celui qui dort
II ne voit pas la nuit ne voit pas l'invisible
II a de grandes couvertures
Et des coussins de sang sur des coussins de boue
Sa tête est sous les toits et ses mains sont fermées
Sur les outils de la fatigue
Il dort pour éprouver sa force
La honte d'être aveugle dans un si grand silence.
Aux rivages que la mer rejette
Il ne voit pas les poses silencieuses
Du vent qui fait entrer l'homme dans ses statues
Quand il s'apaise.
Bonne volonté du sommeil
D'un bout à l'autre de la mort
Простота писать одно и то же
Сегодня рука здесь.
Это чрезвычайно трогательно
Не знать, как высказаться
Быть весьма очевидно ответственным
За ошибки бессознательного
Говорящего на нездешнем наречии
Быть средь бела дня меж зажмуренных век
Другого, что только лишь верит, что в собственное существование.
Чудеса тьмы дабы добыть
Быть невдимками но освободителями
Всё это в каждой голове,
Рехнувшейся от одиночества.
В упадке от силы и форм человека
И всё в голове
Так же хороша смертоносная сила, как и человечьи формы
И всё, что отделяет человека от него самого
Одиночество всего сущего.
Нужно оглядеться вблизи
Любопытных,
Скучающих.
Суровость морских ветров
Старомодных судов
На вечном приколе забытых
Оружие для защиты.
Почти безлюдный пляж
Ожог и только
Ступор отца,
Что давно мертв
Не будучи гордым излишне, скрываясь от моих глаз
То запустение уж не обнажает забытый ущерб
Избегая моих глаз он опускает
Тёмные очки на свои очи
Животное бросает свою жертву
Его голова болтается как лапа
Вперёд и назад
Она устанавливает границы смеха
Отбрасывает партеры издевательства
И прочие подобные предметы.
Выше шляпок
Полк орланов пустился в галоп
То армия туфель
Всех коллекций разочарованных фетишистов
Отправляется к дьяволу.
Катаклизмы благоприобретенного золота
И серебра, приобретенного преступным путем.
Все эти люди едят
Они - гурманы, они довольны
Они смеются и жрут всё больше.
Я осуждаю адвоката и буду служить обвинению
Я никогда не царствую в туннеле.
Итак
Живая вода
Умирает у вилл
А патриций может вещать своему молчаливому сыну,
Что тот никогда не заговорит.
Силу имеет лишь двадцать минут
И для четверых
Чтоб заставить смеяться
Дитя изобразит пьянчугу.
Птицы сообщают аромат деревьям
Скалам, ночным бескрайним озерам.
Одержать верх в игре лиц
Будто бы птица остаётся средь своих крыльев.
От бурь защищённое облако курится вечером.
Раскаленный докрасна железный прут боярышником белым зажжен.
Их разумом и ловкостью
Существованье норма
Их странным вкусом риска
Дорога чудесата
От их опасных игр
Гнев омертвело падает к ногам.
Потому их заставляют бежать,
Не позволяя идти,
Прибытие раннее,
Отъезд с опозданием
Какой путь позади,
Когда медлишь ты в рукопашной
И доказывать им вопреки
Бесполезно.
Стружка златая, сокровища, лужа
Из платины на дне чревной долины,
Где у обитателей нет больше рук
Влечёт игроков из самих себя выйти.
Недвижимо
Я живу этой болью и моя возвышается язва
Над нежным лоном чудес и злодейства.
Комната чёрным языком своего обитатели лижет
Перебальщамировав его вновь, и место храня в бесконечности.
Прогулка от Березины женщины с большими сосцами.
Он берет её за руки
Блеск огоньков мгновенных интервью
На лопатках, плечах, на семенах,
Позже спрятанных облаками.
Она ладонь подносит к сердцу
Она дрожит она бледнеет
Чей это крик был?
Иного же, коль жив ещё
Отыщут
В граде неизвестном.
По плитами кровь стекает
Меня сандалии заставляют
На стуле посреди дороги
Смотреть на маленьких креолок
На перекур убежавших из школы.
Уход заставит воспалить пассионарность.
Не следует видеть реальность, как я.
В виде исключения пойман халцедон
Феерией собачьей пасти.
Вся жизнь протекает в моём смехе
Словно агаты для ваяния
Самой красивой из похоронных масок
Завтра волк побежит к теням, что питали твой страх
И вскоре вран возродится, красный, как никогда,
Чтобы украсить жезл вождя племени
Деревья белые, деревья чёрные
Ещё моложе, чем природа
Нужны, чтоб отыскать ту случайность рождения
Стареть.
Солнце фатальное сомна живущих
Что не сохранят твоё сердце
Может ли отдохнуть тот, кто спит
Не видя ночи, не видя невидимого
Огромных одеял
И подушек крови на подушках грязи
Его голова под сводами и руки его сомкнуты
Вкруг инструментов изматывающих
Он спит, чтоб силу свою испытать
Позор глухого бытия в такой великой тиши.
На берегах, что отвергает море
Он не видит пантомим ветра,
Что вводит человека в круг своих статуй
Когда утихает.
Добрая воля сна
Из конца в конец смерти.
