Я сойду на полустанке...
Я СОЙДУ НА ПОЛУСТАНКЕ...
Я сойду на полустанке,
Перейду речушку вброд.
Те же избы, те же стайки,
Те же гуси у ворот.
Скрипнет ворот у колодца,
Звякнет цепью о ведро,
И на грудь мою прольется
Ледяное серебро.
И от насыпи, от дома,
От заросшего плетня
С той же радостью знакомой
Уведет тропа меня.
И за полем, у осинки,
И светло и горячо
Вдруг мелькнет из-под косынки
Загорелое плечо...
Я сошел на полустанке,
Перешел речушку вброд.
Где же избы, где же стайки,
Где же гуси у ворот?
Всё, что ярко было, живо,
Не найдет в округе взор,
Только желтою крапивой
Затянуло косогор.
Только холод от заката.
И взгрустнулось неспроста:
Где ты счастлив был когда-то,
Позабудь про те места.
Я сойду на полустанке,
Перейду речушку вброд.
Те же избы, те же стайки,
Те же гуси у ворот.
Скрипнет ворот у колодца,
Звякнет цепью о ведро,
И на грудь мою прольется
Ледяное серебро.
И от насыпи, от дома,
От заросшего плетня
С той же радостью знакомой
Уведет тропа меня.
И за полем, у осинки,
И светло и горячо
Вдруг мелькнет из-под косынки
Загорелое плечо...
Я сошел на полустанке,
Перешел речушку вброд.
Где же избы, где же стайки,
Где же гуси у ворот?
Всё, что ярко было, живо,
Не найдет в округе взор,
Только желтою крапивой
Затянуло косогор.
Только холод от заката.
И взгрустнулось неспроста:
Где ты счастлив был когда-то,
Позабудь про те места.