Руки

Почти ослепшего деда стригли перед баней. Раньше, когда была жива жена, этим занималась она, теперь забота легла на плечи сына и снохи. Волосы мягкие и лёгкие, как пух.

– Ты, дедушка, – говорила сноха Ольга, ловко управляясь с ножницами, – чёлочку вот так зачёсывай, влево, так тебе хорошо будет.

Дед, радуясь вниманию и заботе, согласно кивал, немного мешая стрижке.

– Ой, а руки..., давай-ка и ногти в порядок приведём. Сейчас я ножницы другие найду.

Ногти у деда были толстые и прямые, а руки... Сноха всегда удивлялась его рукам, потому что, если бы не распухшие суставы, назвать их старческими было нельзя: кожа не морщинистая, не сухая.

– Дедушка, ты же всю жизнь с трактором, в лесу, а руки у тебя — дай Бог молодым такие.

Дед улыбается:

– Я тебе, дочка, расскажу историю про руки мои. Было это давно, я тогда с армии пришёл, двадцать один год был мне. Зима. Хоть не лютый, а всё мороз — градусов пятнадцать. Дело молодое, в субботу танцы, приспичило нам с другом выпить, что ж на танцы трезвыми идти. Выпить-то выпили, а до клуба не дошли: свалились в канаву. Барахтались, барахтались в снегу, да вылезти не могли. Друг-то в варежках был, а я – без. Хорошо, шла мимо Валентина, завклубом, она уж и клуб закрыла к тому времени. Позвала на помощь. Вытащили нас. У друга-то руки ничего, а у меня обледенели. Вот домой пришёл, руки звенят, как стёклышки, друг об друга,  мать – в крик и слёзы: ну-ко, молодой парень, а без рук останется, инвалидом. Ох, плакал я, как ребёнок, когда руки-то стали отходить.

У деда перехватывает дыхание, и на лице появляется виноватая улыбка. Сноха Оля смотрит на свёкра и его руки широко раскрытыми глазами, представляя, что могла бы чувствовать в тот момент его мама.

– И что потом?

– Потом-то? – дед делает паузу. – На перевязку ходил в медпункт. Кожа слезала. Каждый палец отдельно бинтовали. Ух, больно было... А потом фельшер пинцетом ногти вынимала, – дед усмехается, чувствуя, какой эффект это произвело на Ольгу.

– Ужас! – сноха не сдерживает эмоций, даже зажмуривается, передёрнув плечами. – Кошмар какой!

– Ну, кожа потом новая наросла – вот эта, – дед выставляет перед собой руки и смотрит на них невидящими глазами, – и ногти новые выросли. Но не скоро. Мне на работу надо было, я на завод в Северодвинск поехал. Ходил в верхонках, а под ними руки в бинтах. Мужики удивлялись, что я здоровый парень, а молоток в руках держать не могу. Не знали, что руки поморожены.

– Болят руки-то, дедушка?

– Так в восемьдесят они у всех болят, – смеётся дед, на ощупь находит у трюмо карманную расчёску и, по привычке глядя в зеркало, зачёсывает чёлочку так, как велела сноха, влево.