Вечерняя прозаическая зарисовка, спасение от бессонницы)

 

Волны мешали ей заснуть, она открыла глаза, чёткая прямая линия горизонта отделяла небо от воды. Там, вдалеке, туча нависала на морем как тёмная опрокинутая на бок гора.

 

Она несколько раз вдохнула и выдохнула – воздух был тяжёлый, в груди скопилось напряжение. По палубе взад-вперед обеспокоенно ходили пассажиры. Некоторые парочками, некоторые по одиночке. «Может и мне так же походить? Изобразить обеспокоенность и тревогу?»

 

Конечно, если бы объявили, что корабль тонет, девушка бы опечалилась, ведь она ещё молода и ей хочется пожить, но страха не чувствовалось. В наличии оказались только волнение и бессонница. Девушка встала со скамейки, на которой пыталась заснуть, отложила в сторону рыжий плед и пошла прогуляться по палубе. Рассматривая налившийся красным кусок луны, висящий в небе, и параллельно расспрашивая встречающихся леди и джентльменов, удалось выяснить, что корабль получил пробоину и заглушил мотор, однако капитан заверил всех, что беспокоиться не о чем и на ремонт уйдёт каких-то несколько часов. Люди беспокоились. Во всяком случае те, кто умел хоть немного думать. Мария тоже задумалась. «Если бы я знала, что это последние часы, о ком бы я вспомнила в последние мгновения жизни? О потерянной любви?» Но она так много о ней передумала, что уже сил и желания перемалывать прежнее не было. Может быть, о новой любви? Да только где её взять? Нет, определённо, умирать не страшно, ничто её не держит в этом мире.

 

Девушка дошла до кормы и, наклонившись, заглянула за борт. Так много воды и никому она не нужна. Так много любви в людях, и никому она нужна. Что вообще человеку нужно? «Вот прыгну за борт и одной каплей любви будет меньше, но изменится что-нибудь в этом мире? Может быть кому-то эта капля как раз и нужна. Умирающему путнику в пустыне. Только где он, этот путник?» Может она не боится смерти, потому что не встретила своего путника. Так капля дождя падает на дюну и скользит по песчинкам, уходя в глубь земли, незамеченная и не приобщенная к живой природе.

Размышления Марии прервал невыносимо гулкий пронзительный гудок. По всюду забегали матросы, ей показалась, что палуба чуть-чуть накренилась, девушка инстинктивно схватилась за борт. Закричали испуганные пассажиры, пожилая женщина истерически запричитала. Вот оно! Пальцы, сжимавшие борт, побелели. «А ведь я думала, что во мне нет страха». С трудом отлипнув от борта, она скользящим шагам двинулась за потоком пассажиров. Палуба наклонилась под ещё большим углом. Марию толкнули, и она упала на колени. Матрос помог ей встать и попытался подвёсти к опускающимся на воду шлюпкам. Там было не протолкнуться, несколько человек в результате давки упали за борт, паника усиливалась, народ кричал, хаотично бегал, её опять сбили с ног, больно ударив локтем по рёбрам. Она с криком упала, силясь вдохнуть воздух. Девушку поднял всё тот же матрос.

 

— Надо прыгать, до шлюпок не добраться, возьмите мой спасательный жилет.

 

Он стал стягивать с себя красный спасжилет и надевать на Марию, стоящую как в параличе.

 

— А как же вы?

— Не беспокойтесь, я хорошо плаваю.

 

Он подвёл её к борту и, взяв крепко за руку и поставив ногу на перекладину, показал, что надо делать.

 

— Прыгайте!

 

Она взглянула за борт на тела, плавающие в воде, луна кровавыми подтеками мелькнула перед взором. Мария в ужасе прижалась юноше.

 

— Я не могу!

 

Она ещё крепче прижалась к нему, обняв за шею, сжимая с силой голову.

— Возьмите обратно жилет и прыгайте, я останусь здесь, я не боюсь умереть.

— Это глупости!

 

Он насилу оторвал девушку от себя и, обхватив за талию, приподнял.

 

— Не бойтесь, будем прыгать вместе.

 

Тут корабль резко накренился, юноша покачнулся, отпустил Марию и, упав, покатился по полу. Она вскрикнула и полетела вверх тормашками за борт. Через мгновение девушка почувствовала резкий удар и темноту в глазах.

 

Какое-то время она провела в воде без сознания, потом сильные руки начали её тормошить. Девушка открыла глаза, её голову удерживал над водой старик, только странным образом на ней не было спасжилета, а на старике был, и ещё девушка заметила, что у него красивые мудрые глаза. Она стала кашлять, махать руками и задыхаться, паника поймала Марию в свои сети.

 

— Я не могу дышать! Я умираю! Где мой жилет?!

— Тише, тише девочка!

 

Старик успокаивал ее, стараясь удержать на плаву.

 

— Какой-то нехороший человек снял с тебя жилет, я не успел ему помешать. Возьми мой.

 

Он с трудом начал стягивать с себя мокрый жилет и, потратив на это уйму сил, наконец начал надевать его на Марию. Она перестала судорожно махать руками и постаралась помочь старику.

— Только не отпускайте меня, держитесь. Вместе мы сможем долго плыть. Только я не знаю куда.

 

Вокруг плавал различный мусор — бумага, верёвки, какая-то одежда и куча непонятных предметов.

 

— Я тоже, честно говоря, не знаю куда плыть. Но ты права, девочка, надо держаться на воде как можно дольше, так будет шанс, что нас спасут.

 

— Я не боюсь умереть.

 

Мария почувствовала внутри какое-то равнодушие и отстраненность, как будто события происходили не с ней, а рядом, неподалёку.

 

— А что так? Я вот боюсь умереть, несмотря на мои годы, я всё ещё хочу пожить и собираюсь бороться за эту странную штуку, данную нам Богом, как можно дольше.

 

— Просто не знаю, мне незачем жить, это, по-моему, бессмысленно, ну может быть чуточку интересно, но не более.

— Не говори глупостей, просто ты никого не любила, вот поэтому и не знаешь цену жизни.

— Мне холодно, — пожаловалась Мария. Тело сводило судорогой, намокшая одежда прилипла к коже, зубы стучали.

— Сопротивляйся, не думай о холоде, отвлекись. Расскажи, почему ты думаешь, что жизнь бессмысленна?

 

Стуча зубами, Мария принялась рассказывать о капле воды, проходящей через песчинки и исчезающей в недрах земли, о ненужности и бесполезности всех этих капель и о многом другом.

На очередной фразе она почувствовала, что её тело перестало дрожать, она вообще его перестала чувствовать, и вслед за этим вода, словно убаюкивая, погрузила девушку в небытие.

 

Она пришла в сознание уже на больничной койке, над ней склонилась медсестра, чтобы поправить подушку.

 

— Ожила, миленькая? Молодчина, сильная девочка, лежи, лежи не вставай, сейчас позову доктора.

— Старик...

 

Язык во рту вяло пошевелился и горло издало шипящие звуки.

 

— Что?

— Старик, что был со мной, где он?

— С тобой никого не было. Вам крупно повезло что мы вас нашли, там осталось не так много выживших. А теперь ляг и не волнуйся, скоро придёт доктор.

 

Медсестра ушла. Мария повернулась к окну, за стеклом лил дождь, и она внезапно с необычной ясностью вспомнила лицо того матроса и мудрые глаза старика. Две капли врезались в стекло, слились воедино и покатились вниз.

 

Внутри Марии словно что-то замкнуло, грудь заболела и рыдания, сотрясая девушку, вырвались наружу. Сначала она плакала без слез, потом, когда несколько успокоилась, из глаз потекли слезы, они падали на одеяло и белая ткань мгновенно впитывала их, словно песок пустыни принимал в себя капли дождя.