Он.

Он старался не думать, мысли всегда толкали его в омут грусти и отчаяния.

Если он не думал, ему казалось, что он не один, когда он не думал жизнь имела смысл, когда не думал ОН имел смысл.

Чаще всего он забивал голову общением с людьми, просмотром бестолковых передач или же чтением. Он делал ВСЕ, чтобы не остаться наедине с собой.

Но иногда ему не везло и оно, подкравшись, подобрав момент, представало перед ним этой отвратительной полужидкой, липкой субстанцией и заставляло смотреть себе в глаза, в эти моменты ему становилось горько. Почему я именно такой ? Что со мной не так ? Он ненавидел свое существо и жалел себя одновременно.

Если бы он только ненавил себя, без всякой жалости, то наверняка убил бы, но жалость к себе, как к крохотному котенку с выбитым глазом и ободранной шерсткой не позволяла этого сделать.

Горечь от собственного существования выливалась расколенным до жидкого состояния металлом где-то между лёгких и заканчивало свой поток под языком, от нее болели зубы и неприятно скрипели суставы.

Он насчитал десятки пороков в себе и изъянов, некоторые даже не мог передать словами, он просто чувствовал неровность и широховатость, зубчатость и колкость там, где у другого человека в подсознании должна быть гладкая и мягкая прослойка. Но больше всего его угнетала собственное бозвольное поклонение и послушание перед собственным "хочу". Какое-то время он считал, что эта безвольность перед желаниями - выражение его любви к себе, но в скором понял - на самом деле это необыкновенное нежелание стараться для себя, ему напротив- настолько на себя наплевать, что прикладывать хоть какие-то усилия для улучшения собственной жизни он не мог, даже если и понимал, что нужно.

В нелюбви к себе у него проявлялась большая любовь к остальным, он ценил их больше чем себя, ценил их блага больше своих, уважал их недостатки и принимал. Он доверял людям вокруг него, пытался найти понимания и чувствовал, что понять его невозможно, как и он не сможет когда-то понять на все 100% любого из них. В этом и заключается наше всеобщее одиночество, в невозможности понять друг друга, считает он.

Он одинок, как и одиноки все вокруг, но немного больше, потому что у остальных есть собственное "Я", которое, пусть не всегда, но поддерживает своего хозяина, Он же был своим "Я" истоптан и брошен .

Он долгое время бился в унижениях, слёзно умоляя свое "Я" остаться, врал ему, что все хорошо и в будущем будет только лучше, но оно равнодушно взглянуло на его жалкую душу и ушло, а он остался пуст, пуст и абсолютно одинок.