Откуп
— Бедовая ты девица, Лизка! За что мне привалило доглядывать за тобой? Стара я, поди, вытягивать неслуха из передряг: то заблудится, то царапанная вернётся, то потеряет что-то, то стащит чего. — Ворчала бабка Лида.
Два года как она опекала осиротевшую дочку своей племянницы.
Много слухов прокатилось по болтливым языкам односельчан о причинах смерти несчастных, но самым правдоподобным считалось, что загрызли их волки в местном бору.
Другая бы страху набралась и место расправы сторонкой обходила, а Лизку туда будто тянуло неведомой силой. Бабу Лиду терзали подозрения.
«Вот куда эта чертовка бегает? Что манит её в это проклятое место? Сгинет однажды беспутная» – недоумевая, терялась в догадках женщина.
«Знала бы правду, не пилила. Потерпи, баб Лид!» — мысленно откликалась девушка.
Кривая петляющая тропинка уводила Лизу вглубь леса к месту встречи с Бодайкой. Девушка назвала его так за привычку толкаться и злобную сущность.
Впервые она пришла на место смерти родителей сразу после похорон. Надеялась найти брошь, которая передавалась в семье по наследству и загадочным образом пропала.
Тогда она без проблем дошла до места. Брошь Лиза не нашла.
Вернуться оказалось сложнее. Тропинка водила её по кругу, и девушка постоянно выходила на гибельное место.
От отчаяния, вспомнила, как бабка Лида учила: «Когда чёрт по лесу водит, спроси, что он хочет».
«Глупо, конечно, но вдруг»
— Эй, ты, косматый, что тебе надо от меня? Отпусти, нечисть! — Крикнула, испуганная бесполезными поисками дороги, девушка.
Шорох за спиной молниеносно вызвал оцепенение. В следующее мгновение неодолимая слабость подогнула ставшие ватными колени, и Лиза беспомощно опустилась на землю.
Она не могла точно понять, было ли у неё видение на фоне страха, разыгралось ли воображение, но в ответ услышала приглушённый мерзкий шёпот:
— Откуп за село носить будешшшь! Пропустишшшь день или скажешшшь кому, сгублю всех!
Бухмарный туман окутал сознание, в глазах замелькали назойливые мошки, протяжный звенящий гул путал мысли.
Было ощущение, что мурашки, покрывшие тело от ужаса, превратились в льдинки. Она могла поклясться, что слышала злобное дыхание и чувствовала пристальный взгляд.
Паническая атака, охватившая девушку, продиктовала немедленно бежать. Всё равно куда, лишь бы как можно дальше.
Лиза бездумно мчалась прочь и постоянно падала, будто кто-то толкал её в спину, подгоняя.
К вечеру измученная, в порванном платье, покрытая ссадинами и синяками, она вернулась домой. Девушка плакала всю ночь и не отвечала на расспросы бабы Лиды, которая не отходила от неё и постоянно причитала, обрабатывая раны:
— Лизочка, девочка моя, кто тебя обидел? Как же это, милая? Ты не молчи! У Дядьки Тимофея видела какие ручищи? Любому гаду шею за тебя свернёт. Больше я тебя в лес одну не пущу!
Но, к удивлению и досаде бабы Лиды, девушка стала каждый день уходить в лес. Не помогали ни уговоры, ни ругань.
И слежка не дала результаты. Женщина каждый раз немыслимым образом теряла из виду Лизу и возвращалась домой ни с чем. Пробовала запирать дом, но девушка умудрялась выбраться. Хуже того, из дома стали пропадать вещи.
Девушка ежедневно в любую погоду приносила подарки ненавистному Бодайке. Приходя на следующий день, Лиза не находила их. Временами ей казалось, что теряет рассудок или находится в коме, и происходящее лишь навязчивый сон.
«Пусть закончится это безумие» — повторяла Лиза, сжимая мягкий свёрток с очередным подарком.
— Бодайка, ты здесь? Я принесла тебе самое дорогое, что у меня есть. Больше ничего не осталось. Лиза развернула сверток и взяла в руки плюшевого зайца.
— Папа купил его, когда мне было три года. Тебе этого не понять.
Она тяжело вздохнула, обняла игрушку в последний раз и положила на траву.
Лиза отвернулась. Будучи достаточно взрослой девушкой, она ещё верила, что её заяц всё понимает и не хотела показывать слёзы.
— Прощщщай! — ясно услышала она шёпот и, невольно вздрогнув, резко обернулась.
То,что она увидела, до глубины души потрясло её.
Её плюшевый любимец по-прежнему лежал на том же месте, а на его груди, переливаясь разноцветьем, красовалась мамина брошь.
