Я разрываюсь в клочья.
Я разрываюсь в клочья.
Я разбиваюсь на моменты.
Я рваной раной кровоточу.
Умру, как руки не согреты.
Глаза в глаза, как будто мертвы,
Моля вернуться во вчера,
Душа на разум пусто смотрит,
А сердце- в пламени костра.
Я разрываюсь в клочья,
Лишь об ошибках вспоминая,
Я сдохну точно,
Устав и ничего не понимая.
Я вскрикну, в небо упаду,
Но только хлопнусь о бетон,
И насмерть, на свою беду;
Лежу со сломанным хребтом.
Увы, самоубийце- ад.
Но пред судом предстану я.
Коварный бес греху лишь рад,
Лукавить тут не стану я:
«Прости, Всевышний, ты меня!
В себе я ангела убила,
Свой дух фантазией виня,
Всего лишь страстно я любила...».
Я разбиваюсь на моменты.
Я рваной раной кровоточу.
Умру, как руки не согреты.
Глаза в глаза, как будто мертвы,
Моля вернуться во вчера,
Душа на разум пусто смотрит,
А сердце- в пламени костра.
Я разрываюсь в клочья,
Лишь об ошибках вспоминая,
Я сдохну точно,
Устав и ничего не понимая.
Я вскрикну, в небо упаду,
Но только хлопнусь о бетон,
И насмерть, на свою беду;
Лежу со сломанным хребтом.
Увы, самоубийце- ад.
Но пред судом предстану я.
Коварный бес греху лишь рад,
Лукавить тут не стану я:
«Прости, Всевышний, ты меня!
В себе я ангела убила,
Свой дух фантазией виня,
Всего лишь страстно я любила...».