Храни молчание
Смеркается. Крадётся кошкой
Ночная темень, час ночной,
Весь горизонт закатной крошкой
Усыпав щедро пред собой.
Не манит Лену плен постели.
Влечёт её туда – в тень ели,
На тропку чрез лесную глушь,
Петлявшую как вёрткий уж,
Покой отнявшая загадка –
То человек ли, может, бес
Силком Славяну тянет в лес,
Намазав чащу мёдом сладким?
Найти так хочется ответ,
Что скрыл полуночный вельвет.
Бесшумно почву проминая,
Не задевая листья древ,
В дремучий край ступила Славя,
Под арку крон и веток неф.
Прервался путь цветущим лугом.
Заросший пруд, подлесок кругом,
Льёт свет серебряный луна,
Звучит соната соловья.
Укрылась Лена за кустами,
Нацеливши на Славю взгляд –
Та сбросила с себя наряд,
Являя миру тело лани,
И, изогнув младую стать,
Пустилась с ветром танцевать.
Она кружила в диких травах,
Ловя собою лунный свет.
Так грациозно, величаво,
Из пируэта в пируэт.
И привлечённый сей забавой,
Слетелся к ней шальной оравой
Пугливых бражников народ,
Пустив вкруг Слави хоровод.
Перемешались в круговерти
Изгибы тела, трепет крыл.
Вид танца деву отдалил
От человека с бренной тверди.
Блеснул улыбчивый оскал –
Ей мрак о гостье рассказал.
Смотрела Лена, словно в трансе,
На обнажённой девы пляс,
Но та вдруг села в реверансе,
Её пронзая бездной глаз.
Обжёг холодной синевою,
Взор Слави с хищною искрою,
Прошлась волной по телу дрожь,
Смеялся ветер – «не уйдёшь!»
Рассудок крикнул – «дуй отсюда!»,
Да Лену корни оплели,
Не отпуская от земли,
А рядом уж нагое чудо,
Поглядывает сверху вниз
Как на цыплёнка старый лис.
«Ишь, любопытная какая!
Следишь за мной из-за кустов,
Сорвать неистово желая
С секрета вящего покров?
Отсюда всё прекрасно видно
И будет чуточку обидно,
Когда однажды все подряд
Вдруг обо мне заговорят.
Не бойся, жизнь твою не трону –
Она мне даром не нужна» –
Пропела Славя не спеша,
Скрывая в голосе истому.
Стянула туже хват корней,
Добавив: «Плоть куда милей…»
Вот опустилась на колени,
Сверкнув каганцами зрачков,
И, припадая телом к Лене,
Лишила ту последних слов,
Смыв с ними дерзость и решимость,
Пустив по швам невозмутимость,
Взяв штурмом губ закрытый дом,
Как аспид гибким языком.
В устах разлился привкус хвои,
И заволок весь мир огонь.
Рванулось сердце, словно конь,
С прикосновением ладони,
Что вмиг нашла, где паха лен,
Цветок, не тронутый никем.
Стал диким, как лесные дебри,
Славяны страстный поцелуй,
Пустив по глотке Лены стебли
Нежнее тёплых водных струй.
Ползли они и вверх чрез лоно,
Сопровождаясь громким стоном,
А где-то в области груди
Сплетались в крепкие узлы.
Разъединились с всхлипом губы
И развязались языки.
По мановению руки
Ослабли путы хватки грубой.
Дыша прохладою ночной,
Славяна выгнулась дугой.
«В силки попавшая синица,
Внимай пророчеству сему –
Сердечко вдруг забудет биться,
Когда промолвишь хоть кому
О наших играх, нашей тайне…», –
Раздался Слави голос дальний.
Смотрела Лена ввысь без сил,
Туда, где лунный диск светил.
Где в сонме звёзд, в шальном разладе
Кружили бражниками сны,
Неуловимы и чудны.
Моргнула раз – уже в кровати
Очнулась утром вся в поту
И с хвойным привкусом во рту.
Ночная темень, час ночной,
Весь горизонт закатной крошкой
Усыпав щедро пред собой.
Не манит Лену плен постели.
Влечёт её туда – в тень ели,
На тропку чрез лесную глушь,
Петлявшую как вёрткий уж,
Покой отнявшая загадка –
То человек ли, может, бес
Силком Славяну тянет в лес,
Намазав чащу мёдом сладким?
Найти так хочется ответ,
Что скрыл полуночный вельвет.
Бесшумно почву проминая,
Не задевая листья древ,
В дремучий край ступила Славя,
Под арку крон и веток неф.
Прервался путь цветущим лугом.
Заросший пруд, подлесок кругом,
Льёт свет серебряный луна,
Звучит соната соловья.
Укрылась Лена за кустами,
Нацеливши на Славю взгляд –
Та сбросила с себя наряд,
Являя миру тело лани,
И, изогнув младую стать,
Пустилась с ветром танцевать.
Она кружила в диких травах,
Ловя собою лунный свет.
Так грациозно, величаво,
Из пируэта в пируэт.
И привлечённый сей забавой,
Слетелся к ней шальной оравой
Пугливых бражников народ,
Пустив вкруг Слави хоровод.
Перемешались в круговерти
Изгибы тела, трепет крыл.
Вид танца деву отдалил
От человека с бренной тверди.
Блеснул улыбчивый оскал –
Ей мрак о гостье рассказал.
Смотрела Лена, словно в трансе,
На обнажённой девы пляс,
Но та вдруг села в реверансе,
Её пронзая бездной глаз.
Обжёг холодной синевою,
Взор Слави с хищною искрою,
Прошлась волной по телу дрожь,
Смеялся ветер – «не уйдёшь!»
Рассудок крикнул – «дуй отсюда!»,
Да Лену корни оплели,
Не отпуская от земли,
А рядом уж нагое чудо,
Поглядывает сверху вниз
Как на цыплёнка старый лис.
«Ишь, любопытная какая!
Следишь за мной из-за кустов,
Сорвать неистово желая
С секрета вящего покров?
Отсюда всё прекрасно видно
И будет чуточку обидно,
Когда однажды все подряд
Вдруг обо мне заговорят.
Не бойся, жизнь твою не трону –
Она мне даром не нужна» –
Пропела Славя не спеша,
Скрывая в голосе истому.
Стянула туже хват корней,
Добавив: «Плоть куда милей…»
Вот опустилась на колени,
Сверкнув каганцами зрачков,
И, припадая телом к Лене,
Лишила ту последних слов,
Смыв с ними дерзость и решимость,
Пустив по швам невозмутимость,
Взяв штурмом губ закрытый дом,
Как аспид гибким языком.
В устах разлился привкус хвои,
И заволок весь мир огонь.
Рванулось сердце, словно конь,
С прикосновением ладони,
Что вмиг нашла, где паха лен,
Цветок, не тронутый никем.
Стал диким, как лесные дебри,
Славяны страстный поцелуй,
Пустив по глотке Лены стебли
Нежнее тёплых водных струй.
Ползли они и вверх чрез лоно,
Сопровождаясь громким стоном,
А где-то в области груди
Сплетались в крепкие узлы.
Разъединились с всхлипом губы
И развязались языки.
По мановению руки
Ослабли путы хватки грубой.
Дыша прохладою ночной,
Славяна выгнулась дугой.
«В силки попавшая синица,
Внимай пророчеству сему –
Сердечко вдруг забудет биться,
Когда промолвишь хоть кому
О наших играх, нашей тайне…», –
Раздался Слави голос дальний.
Смотрела Лена ввысь без сил,
Туда, где лунный диск светил.
Где в сонме звёзд, в шальном разладе
Кружили бражниками сны,
Неуловимы и чудны.
Моргнула раз – уже в кровати
Очнулась утром вся в поту
И с хвойным привкусом во рту.
