Последние терриконы

Небо сегодня серое-серое,

как глаза у погибшего вчера Серого

из рабочего посёлка, –

так родители звали маленького Серёжку,

который боялся бабку ёжку

и носил отцовскую оранжевую бейсболку….

Папа Серого – сын шахтёрский,

сам шахтёр, болеет за «Шахтёр»,

парень он яркий, рослый, на язык остёр,

свою Светку привез из Черноморска –

сюда, в посёлок –

год ходили, как дети, взявшись за ру́ки,

родили сына…

А теперь вот этот клятый осколок,

и Светка с потухшим взглядом старухи

не может даже заплакать – нет силы,

только смотрит в окно и прячет лицо в занавеску

и уши закрывает от жуткого скрипа бегущей мимо дрезины, –

не может даже мужу написать эcэмэску,

что у него больше нет сына…

 

Небо сегодня серое-серое,

темнеет, жмурится, втягивает в себя Светкину душу.

«Терпи милая – не последняя ты и не первая, –

бабка Мотря гладит спутанные Светкины локоны, –

надо бы уже сообщить мужу,

он отплатит, слышишь, он же теперь командир…

Ах, ироды такие, будь они прокляты,

и чем, вот скажи, им помешал мир

и наш Серёжка…» –

бубнит бабка Мотря,

гонит кошку

и шепотом крестится на икону.

А Светка все смотрит и смотрит,

как в чёрном небе хозяйничает бабка ёжка

и врастают во мглу последние терриконы…