Встречаются два соседа.

- Здорово, Пантелеич!

- И тебе не хворать, Макарыч! Дай-ка закурить, что ли…

- Что-то я тебя не узнаю, Пантелеич! Ты ж, отродясь, ни у кого цигарок не стрелял!

- Ладно тебе, тоже ещё… мне и так стыдно.

- А что случилось-то? На днях ведь только пенсию получили.

- Получили, а моя старуха сгребла всё подчистую и ни копейки не даёт.

- Что так?

- На дорогу собирает.

- Куда это ещё старая намылилась?

- У неё идея фикс – собралась на «Поле Чудес» ехать. Хочу, мол, приз, и всё тут!

Вон, говорит, бабка Лукерья из соседней деревни микроволновку оттудова привезла, а я чем хуже? Уж вся Россия, дескать, там перебывала, одна я осталась, не охваченная телевидением.

- Хоть бы моя не узнала, а то и я без цигарок буду мыкаться!

- Не боись, в секрете пока держит, видать, конкуренции боится. Я ей говорю – как же ты правильно слово угадаешь, если всю жисть с ошибками пишешь? Ничего, говорит, попытка не пытка, авось пронесёт. Огурцов и помидоров, говорит, у нас цельный погреб. Якубович их очень уважает. Петь я умею, а частушек знаю побольше некоторых!

- Ага, это они с моей вечно соревнуются – кто кого перепоёт. Дак ведь у них же все частушки матерные!

- Вот и я ей о том же. Ничего, говорит, это народный фольклёр.

- Ой, чувствую, опозорит она и себя, и всю нашу деревню с этим фольклёром...

- Я ей так и сказал, дак надулась ещё, старая. Чего бы такое придумать, чтоб отговорить её от этой афёры…

- А ты притворись, что помираешь, дак никуда не денется, придётся тогда дома куковать.

- И то верно! Ну, пойду я, Макарыч, дай-ка мне ещё одну на дорожку-то…

(Дед приходит домой, ложится на кровать, вздыхает).

- Ну, чего ракряхтелся, как столетний?

- Что-то плохо мне, мать, в грудях болит, и в глазах темно.

- А ты поменьше кури да цигарки стреляй у дружка-то, даром, что своих нет, а табачищем несёт, не продыхнуть!

- Чего ты раскудахталась, говорю же, плохо мне что-то…

- Ну, отлежись. Жалко, а я думала нальём по маленькой да отметим, ведь годовщина у нас с тобой сегодня…

Дед вскочил с кровати.

- Так чего ж ты молчала-то? Это ж сурьёзный праздник!

- Ишь, вскочил, как ошпаренный! Что, уже ничего и не болит? Да я ж тебя насквозь вижу, какой ты есть больной! Не хочешь, чтобы я на передачу ехала, так и скажи!

- А я тебе так и говорил, чтобы не ездила и не позорилась на старости лет!

- Ла-адно… на кого ж я оставлю-то… (Дед заулыбался) Чего ты обрадовался-то, не тебя, а козу, говорю, на кого оставлю. (Бабка вздыхает).

- Да ты не расстраивайся, мать, накопим мы тебе на эту микроволновку.

- Да ну её к лешему, говорят, от них один только вред. А ещё хочется и у правнуков на свадьбе погулять!

- И то верно.

- Слава Богу, что хоть не растрезвонила ещё про поездку-то, а то вся деревня бы надо мной потешалася… (Дед почесал затылок) Ладно уж, садись за стол, так и быть, налью по чуть-чуть. А годовщину мы всего полгода назад как отмечали, тебя уж совсем склероз одолел.

- Дак за что тогда по чуть-чуть-то?

- Как за что – за перемирие.

- Ну, ты, мать, это… ставь на стол, а я только к соседу сбегаю за цигаркой, а то после маленькой-то мне курить захочется…

- Погоди, погоди… Да ты, не разболтал ли ему про «Поле Чудес», старый?! Ишь, подхватился, как скаженный! (Дед прибавил скорости) Ну, я тебе счас налью! Я тебе счас так налью!!! (Бабка хватает скалку и гонится за дедом).

 

Иллюстрация - картина Леонида Баранова "Дед да баба"