Крестьянин-мужичок... теперь Москвич

­Москва цветёт... остатком деревень:

Там вишенки, там яблони, там груши.

И ароматом прошлых лет... сирень,

Волнует... новым горожанам души.

Что о былом... перед глазами новь,

Уют квартир... слегка рубцует раны.

И будто капельками вылитая кровь -

Перед окном цветущие тюльпаны.

Ушёл Москвы патриархальный быт,

Ну, что сказать – она давно столица.

Не слышен по дорогам, стук копыт,

И не несётся тройка словно птица.

И журавель, подняв с глубин ведро,

Не заскрипит, вода бежит из крана.

Куда девать нам... сельское нутро,

Тревожит разум... ложь телеэкрана.

Тех, кто всегда... превозносил Арбат,

И тех, кто родом из сельца - Кусково.

В Москве любой любому - кум и сват,

В «Большой деревне», и былое ново.

Крестьянин-мужичок... теперь Москвич,

Тут как и все, в деревне слыл Левшою.

С трудом сумел жизнь города постичь,

Скорее не умом, смекалкой и душою.