Фронтовая история

Ломако Марта

На дороге, взрытой и всклокоченной

От весенних ливней и стрельбы,

Танк увяз, и вышел на обочину

Экипаж, гадая, как тут быть.

Ночь стояла в поле под Змиёвкою —

Формы я впотьмах не разглядел.

Только брань, знакомая и ловкая,

Все слова скрепляла между дел.

Подошёл с товарищами к месту я.

"Вот, — кричат, — чертяка подкачал".

Что ж, весна — история известная.

Встряли вместе. Шёл за часом час.

Раскопали грязь более-менее,

Но быка не взяли за рога.

Раздобыли трактор под селением,

Принялись с натугою тягать.

Наконец, земля, титана выпустив,

Выдохнула в пасмурный рассвет.

Закурили. Ветер дул порывистый,

Дух неся от спин и сигарет.

Только тут под светом тусклым солнечным

Увидал нашивки тех ребят.

Но течёт беседа, не закончится,

И с врагом беседую, как брат.

Говорит, нацистов он не жалует,

Сетует на Родины позор;

Говорит, что тех безмерно жаль ему,

Для кого весь мирный люд — "Азов".

Говорю, что нет во мне захватчика,

Как у них гласит любой забор.

Лично сам бы пояснил и вкрадчиво,

Если кто захватчик или вор.

Говорит: "Хочу, чтоб дочка выжила".

Я в ответ: "Хочу, чтоб мать жила".

Луч взбежал на грудь котейкой рыжею,

Под ветровкой тихо задрожал.

"Мой снаряд случайно сбил прохожего" —

"Мой девчонку сбил — не мог уснуть".

И тоска, глухая, осторожная

Прокралась впервые за весну...

Но зажёгся в поле свет полуденный —

Разбрелись мы снова кто куда.

Здесь, как прежде, сеется безлюдие

И идёт кровавая страда.

Как вчера, виновных ищет радио,

А вина у каждого — своя.

Только сон пришёл взамен украденным:

В нём цветы несу к могилам я.

20.04.2022