мимолётное

У ранневесенних ветров

особая власть —

непокой и предчувствия

селятся в невесомых перьях

призрачных крыльев.

 

Неуёмные скитальцы сперва разлетаются по лесам.

Там впитывают влагу

и пряный земляной дух

первых проталин,

суетливо шебуршат в ветвях,

недавно сбросивших снежные муфты.

Вскоре растревоженные деревья

начинают сердито гомонить,

и возмутители порядка отправляются в города.

Неприкаянно бродят меж каменных стен,

иногда срываясь в стремительное пике,

вращая в спиральном танце

комочки случайно подобранных у бордюра

фантиков и трамвайных билетов.

 

А когда дуновение,

наполненное принесёнными из чащобы запахами,

внезапно достигает

чутких ноздрей подменышей,

те вдруг остро ощущают,

как тесны клетки квартир

и офисных кабинетов.

 

Давно прижившиеся среди асфальта,

зеркальных витрин,

обжигающего холодом железа

и мёртвой древесины,

позабывшие, как мягки мхи,

нежна листва

и ароматны цветы под холмами,

они в маете распускают узлы галстуков,

расстёгивают верхние пуговицы рубашек,

выходят на улицу,

чтобы окунуться в сомнительную свежесть

парков и скверов.

 

Думают: «К чертям всё! Срочно к морю —

слушать крики чаек и глазеть на волны, пятнающие пеной гальку.

Или в горы — там пещеры, ведущие вглубь земли,

к неподвижной, маслянисто мерцающей глади озёр,

никогда не видевших света».

 

Поднимают лица

навстречу скудному теплу

полуденного солнца…

и возвращаются на этажи

мимо стекла и металла —

а в отражениях мелькнёт

то заострённое ухо, то кончик витого рога, то кожистое крыло.

«Да ну, — решают, — чушь какая!

Мало ли что привидится

накануне квартального отчёта».