Кромешный рай
Измучен изобильем человек,
Изранен удовольствия избытком,
Испив до дна потоки райских рек,
Всецело отдан наслажденья пыткам.
Распят усладой сладострастных мук,
Раздавлен ужасом безоблачного счастья
И, восходя в девятый рая круг,
Влачит он бремя скучного всевластья.
Истерзан благоденствием вконец,
Утехам горьким на закланье отдан,
Веселия несёт терновый он венец,
Забавой праздной до костей обглодан.
На каторгу комфорта сослан он,
Измаялся уютом беззаботным,
В зубовный скрежет неги погружён,
Отрады тягостной кольцом опутан плотным.
В пучину торжества он ввергнут, вопия,
Восторга болью переполнен нестерпимо,
На дыбу пиршества беспечного взойдя,
В себя без промаха он попадает мимо.
В слепящей тьме огней его не виден след,
В гремящей тишине его не слышен голос.
Он сам не помнит точно, есть он или нет,
И не грызёт его почивший с миром Кронос.
Закован в цепи зрелищ и хлебов,
Не скован узами чрезмерных обязательств,
Свободен от исканий смыслов и богов,
Зависит от случайных обстоятельств.
Избавлен думать, чувствовать, судить,
Разъят на части, собран из остатков.
Нет дела ему, быть или не быть, –
Он удовлетворён своим достатком.
Избит пространством безразмерных городов,
Размазан по поверхности планеты,
Он смотрит ввысь ордой голодных ртов
И видит только звёзды и кометы.
Из ран его сочится мармелад,
Халвой намазан путь земных страданий.
Благополучие справляет свой обряд,
И только пустота объяла мирозданье.
