ПЕСНЯ ПОЛЯ
Эту старую песню поля,
На забытом донском наречье,
Пропою я не раз под вечер,
Сколько в ней неостывшей боли.
Присвист ветра пронзает уши,
Волчьим воем и вдовьим криком.
Над кермеком и вероникой
Проплывают усопших души.
Простирают до неба руки,
И глазами глядят живыми,
И губами трясут кривыми,
Выдыхая пустые звуки.
Из обрывков размытых строчек,
Из невидимых семядолей,
Я сложил эту песню поля…
Я открыл веронике очи.
На забытом донском наречье,
Пропою я не раз под вечер,
Сколько в ней неостывшей боли.
Присвист ветра пронзает уши,
Волчьим воем и вдовьим криком.
Над кермеком и вероникой
Проплывают усопших души.
Простирают до неба руки,
И глазами глядят живыми,
И губами трясут кривыми,
Выдыхая пустые звуки.
Из обрывков размытых строчек,
Из невидимых семядолей,
Я сложил эту песню поля…
Я открыл веронике очи.
Эту старую песню поля,
На забытом донском наречье,
Пропою я не раз под вечер.
Сколько в ней неостывшей боли.
Присвист ветра пронзает уши,
Волчьим воем и вдовьим криком.
Над кермеком и вероникой
Проплывают усопших души.
Простирают до неба руки,
И глазами глядят живыми,
И губами трясут кривыми,
Выдыхая пустые звуки.
Из обрывков размытых строчек,
Из невидимых семядолей,
Я сложил эту песню поля…
Я открыл веронике очи.
На забытом донском наречье,
Пропою я не раз под вечер.
Сколько в ней неостывшей боли.
Присвист ветра пронзает уши,
Волчьим воем и вдовьим криком.
Над кермеком и вероникой
Проплывают усопших души.
Простирают до неба руки,
И глазами глядят живыми,
И губами трясут кривыми,
Выдыхая пустые звуки.
Из обрывков размытых строчек,
Из невидимых семядолей,
Я сложил эту песню поля…
Я открыл веронике очи.